Проклятие фараонов
Шрифт:
Грегсон сделал пометку в блокноте и, не отрывая глаз от своего листка, кивнул:
– Еще какие замечания?
Редактор, казалось, был доволен: его редко слушали столь внимательно.
– Не надо называть главного героя только одним именем в тексте. Это вызывает раздражение. Потом, зачем столько цифр, дат и технических подробностей? Они отвлекают от художественных образов…
– Продолжайте, пожалуйста, – Грегсон кивнул, быстро сделав в блокноте очередную пометку.
– Добавьте шуток. Читателю хочется расслабится.
Кивок,
Пожалуй, столь благодарный слушатель заслуживает некоторого поощрения. После очередного клуба дыма, редактор великодушно решил окропить расстроенного неудачей автора утешительной порцией похвалы:
– У вас есть и положительные моменты. Например, лорд и граф – это очень хорошо! Простой читатель обожает книги про высшее общество. Он его совершенно не знает и поэтому безумно любит. И не надо рассеивать его заблуждения и легенды! Аристократия – это наша священная корова! Читатель хочет к ней принадлежать и – хотя бы мысленно – во время чтения принадлежит! Здесь вы на правильном пути.
Грегсон сделал очередную пометку и поднял голову в ожидании:
– Дальше?
– Писать книгу с эпиграфами в наше время – это весьма претенциозно. Удалите их!
Запись в блокноте, кивок о готовности внимать вековой мудрости.
Пожалуй, хватит поощрений! Редактор сделался серьезным:
– Но, пожалуйста, не нужно упоминания гомосексуализма! Даже среди аристократов. Это вызовет отвращение значительной части читателей.
Грегсон, сделав очередную запись, кивнул, приглашая продолжать критику. Очередной клуб дыма в потолок.
– Специальная терминология. Например, читатель не знает и путается в догадках, кто такой тиджи?
– «Тиджи» означает «временный джентльмен», то есть, человек, по рождению не принадлежащий к аристократии и получивший офицерский чин во время войны в силу чрезвычайных обстоятельств, – терпеливо пояснил Грегсон.
– Но средний неподготовленный читатель совершенно не обязан этого знать! Это относится также и к сведениям про другие страны или фактам науки. Мы не энциклопедия и не можем позволить себе выпускать комментированное издание. Читатель не любит отвлекаться на сноски, не станет самостоятельно выяснять факты и термины, в конце концов запутается и будет злиться. А на кого он будет злиться? Разумеется, на автора!
– Дальше? – кивнул Грегсон, не отрывая карандаша от блокнота.
– Я похвалил вас за аристократов. Но послушайте еще доброго совета: не надо никаких евреев! Ни в коем случае!
Грегсон оторвался от своих записей и с удивлением уставился на редактора:
– Я слыхал мнение, что в детективе не должно быть китайцев, но…
– Евреи еще хуже китайцев, – махнул рукой редактор, – уж поверьте. Книгу с евреями у вас ни одна приличная редакция не возьмет, если только это не древние евреи.
– Вы до такой степени не выносите евреев? – губы Грегсона дрогнули в едва уловимой улыбке.
– Я их просто обожаю, – тяжело
Пометка в блокноте, кивок:
– Дальше?
– Наказание, Грегсон! – редактор поднял указующий перст и потряс им в воздухе. – Если есть преступление, то должно быть и наказание! Это железное правило детектива, вытекающее из золотого правила этики!
– Мне кажется, для детектива будет вполне достаточно раскрытия преступления, а наказание вполне можно оставить за рамками повествования…
– Тогда читатель почувствует себя неудовлетворенным. Людям хочется прижизненного торжества справедливости и скорого воздаяния за грехи злодеям. Для этого, собственно, и читаются, и покупаются, и, соответственно, пишутся детективы. Наказание должно подразумеваться в финале.
Пометка в блокноте, кивок:
– Дальше?
– Запомните: первая глава должна быть убойной. Если читателю она не понравится, он не будет читать дальше. А в вашем романе она какая-то вялая… Особенно важны первые три абзаца первой главы.
Пометка в блокноте, кивок.
– Еще что-нибудь?
Редактору вдруг почудилось, что Грегсон играет официанта, принимающего заказ в ресторане. На мгновение показалось, что услужливый автор сейчас покинет кабинет, чтобы тут же через минуту вернуться с новым романом, приготовленным на сей раз в полном соответствии со вкусами и предпочтениями клиента: с кровью или прожаренным. Нет, раз детектив, то все-таки определенно – с кровью! Но не слишком ли дешево отдает новичку умудренный редактор столь драгоценный опыт? Пожалуй, хватит. Пусть сначала оценит сделанное ему благодеяние!
– Можно продолжать ещё очень и очень долго, но остановимся пока на этом.
Грегсон кивнул и засунул блокнот в карман.
– Теперь вот что. Я не буду делать убойной первую главу. В повествовании должна быть определенная логика, пусть даже тупицам она недоступна.
Как такое может быть? Пускай сегодня не завезли свежую спаржу, но где же показное горе раболепного официанта по этому поводу?
– Обычный читатель редко владеет даже простой логикой, – покачал головой редактор и отложил свою трубку. – Ему от вас нужны сильные чувства и яркие образы, а вовсе не логика!
Грегсон стремительно встал и быстрым движением подхватил со стола свою рукопись:
– А у меня будет логика! А также непременно будут долгие диалоги, научные факты и даже евреи!
– Жаль, – развел руками редактор, – тогда мы вас никогда не напечатаем!
– Пусть так. Зато я сумею рассказать занимательную и весьма поучительную историю, которую по вашим лекалам делать не стоит. А вы в занимательных историях, похоже, понимаете, как свинья в апельсинах! Хорошего дня, сэр!
Грегсон коротко кивнул и направился к выходу. Уже в дверях он обернулся и сказал: