Проклятие Галактики

Холмогоров Валентин

– Из-за чего произошла драка?

– Он оскорбил меня… Мою девушку…

– Как зовут вашу девушку?

– Ти…

– Возражаю, ваша честь, – раздался спокойный голос дяди Юлиана. – Это не имеет отношения к делу.

– Кто первый начал потасовку?

– Я не помню точно, сэм судья.

– Находился ли в этот момент сэм Зильдер в состоянии опьянения?

– Протестую, ваша честь, – вновь подал голос дядюшка Юлиан. – Мой подзащитный не обладает должной квалификацией, позволяющей определить наличие или отсутствие состояния алкогольного опьянения.

– Хорошо, я принимаю ваше возражение, господин адвокат, – поморщился Гриммер. – А сами вы, сэм Вольтберг, были во время драки пьяны?

– Медики зафиксировали факт употребления моим подзащитным алкоголя, – вновь встрял в их

диалог дядюшка Юлиан. – Официальное заключение должно присутствовать в материалах дела.

Судья Гриммер вновь неодобрительно посмотрел в сторону защитника.

– Да, такое заключение имеется. И оно говорит отнюдь не в пользу сэма Вольтберга.

– Я видел копию этого документа, – кивнул дядюшка Юлиан, и его седые локоны засеребрились в падающих сквозь высокие окна солнечных лучах. – Поскольку событие имело место, мой подзащитный, безусловно, виновен в употреблении запрещенного спиртосодержащего вещества, за что законодательством предусмотрена ответственность для гражданского населения фактории…

– Хорошо, что вы это понимаете, сэм адвокат, – довольно ухмыльнувшись, прервал его судья.

– …к которому он не относится, ваша честь.

Дядюшка Юлиан закончил свою речь и умолк. В зале наступила гнетущая тишина.

– Что вы имеете в виду? – пристально глядя на защитника, спросил наконец судья Гриммер. Юлиан спокойно выдержал его тяжелый взгляд.

– Дело в том, ваша честь, что незадолго до ареста мой подзащитный подписал двухлетний контракт с департаментом общей безопасности корпорации «Юнайтед Аэроспейс». А поскольку эта структура фактически является вооруженным армейским формированием, действующим на всех обитаемых планетах Галактики в интересах корпорации, ее служащие неподсудны судам общей юрисдикции Кориса. Все совершенные ими правонарушения должны расследоваться внутренней дисциплинарной комиссией.

Макс с трудом переваривал услышанное. Он подписал договор с частной армией «Юнайтед Аэроспейс», о которой он раньше слышал только из информационных и новостных программ? Но как? Этого просто не могло быть.

– Когда вы заключили контракт с «Ю Эй», сэм Вольтберг? – сжав зубы так, что у него побелели скулы, обернулся к Максу судья Гриммер.

– Я…

– За несколько часов до задержания, – ответил за него дядюшка Юлиан. – Он посетил офис корпорации по дороге на вечеринку, где его арестовали полицейские. Служащие департамента общей безопасности могут это подтвердить. Ходатайствую о включении копии контракта в материалы дела. Прошу занести мое ходатайство в протокол судебного заседания.

– Вот оно что… – протянул Гриммер, изучающе разглядывая лицо Макса. – Что ж, тебе повезло, парень. Я перешлю твое дело в службу персонала «Ю Эй». Только запомни одно: срок давности по таким делам составляет ровно два года. Если в течение этих двух лет тебя вышибут из твоей чертовой частной армии, ты снова попадешь ко мне. И вот тогда я вытяну из тебя все кишки и с удовольствием намотаю их тебе на шею. Ты понял?

– Да, господин судья.

– Свободен, – выплюнул окружной судья Ошвальд Гриммер и углубился в изучение разложенных перед ним бумаг. – Копию постановления получишь в электронном виде через десять дней. И пусть позовут следующего.

Глава 3

«Имеется торт. Разделите его на восемь равных частей, выполнив не более трех разрезов. У вас 120 секунд».

Короткий визит домой получился скомканным и сумбурным. Узнав последние новости, мать принялась заполошно метаться по дому, одновременно программируя пищевой синтезатор и собирая в дорожную сумку теплые вещи, рубашки, футболки, несчетное количество свежего белья и носков. Больше половины этого богатства Макс тайком выложил обратно, оставив лишь самое необходимое. Отец как всегда был хмур и немногословен, поинтересовался подробностями судебного процесса и, заметив вскользь, что Юлиан всегда был хитрым пройдохой, принялся увлеченно спорить с матерью о дальнейшей участи сына. Он утверждал, что пару лет службы в департаменте безопасности корпорации выбьют из головы Макса всю дурь и сделают его наконец приличным человеком. Беготня с оружием по полигону и охрана рудодобывающих выработок – нелучшее начало карьеры для современного

молодого человека, – возражала мать, – к тому же непутевый ребенок сам поставил крест на собственном будущем, а ведь мог бы получить приличное образование… Страшно вообразить: все одноклассники через несколько лет закончат университет и смогут устроиться на приличные должности… Господи, что подумают соседи, а что скажет тетушка Аманда? Ерунда, – отмахивался отец, – по крайней мере в корпорации он будет под присмотром прохвоста Юлиана, а тот уж не допустит… К тому же начать обучение никогда не поздно. Пусть год-другой потрудится в поте лица, почувствует, как зарабатываются деньги, всё на пользу, а потом вернется в Корис…

Родители обсуждали судьбу Макса так, словно тот и не сидел сейчас рядом, с трудом запихивая в рот казавшиеся безвкусными текаты из баранины. Потому, наспех покончив с ужином, он поднялся в свою комнату. Щелкнул замок запираемой двери, взгляд пробежался по знакомым с детства стенам, где каждая трещинка, каждый случайный штрих имел свою историю, свой смысл, значение. Откинув к стене небрежно заправленную складную кровать, Макс извлек из-под нее запыленную картонную коробку, ладонь нашарила внутри крошечный прямоугольник стик-драйва, на котором вот уже несколько лет он собирал загруженные из сети тактильмы, напрочь лишенные сюжета, но зато обильно насыщенные действием. Неприлично выйдет, если родители случайно найдут. Стыдливо вспомнив о содержимом стика, Макс вновь подумал о Тине. Он не видел девушку с момента их драматического расставания на вечеринке, то есть со вчерашнего дня, а кажется, прошло уже не меньше недели… С тех пор она не давала о себе знать. Наверное, уже давно забыла и о нем, и о той злополучной драке на веранде бунгало… Макс вытащил из кармана «пад», взглянул на теплящийся бледно-голубым светом экран и, мгновение помедлив, убрал его обратно. Снова щелкнул замок, проскрипели под ногами ступени, стик безжалостно отправился в мусоросжигатель, а на плечо лег тугой ремень дорожной сумки. Поцеловав в щеку мать и обняв отца, Макс захлопнул за собой дверь. За спиной медленно тонуло в океанских волнах солнце, а на дорогу прямо под его ноги молчаливо легла густая длинная тень.

В приемном пункте племянника нетерпеливо поджидал дядюшка Юлиан, но Макс даже не успел толком поблагодарить его за чудесное избавление – дядюшка сунул ему в руку пластиковую карточку, похожую на изъятый накануне полицейскими ай-ди, указал, куда следует направиться дальше, и исчез. В течение последовавших за этим десяти минут у Макса взяли анализ крови, измерили объем груди, давление и частоту пульса, проверили зрение, после чего усадили за голоэкран терминала и заставили отвечать на задаваемые компьютером вопросы.

«Имеется торт. Разделите его на восемь равных частей, выполнив не более трех разрезов…»

Никто ведь не сказал, что части должны быть не просто равными, а совершенно одинаковыми! Макс провел ладонью через середину нарисованного машиной торта параллельно его основанию, а затем разрубил его сверху крест-накрест. Что ж, кому-то достанутся сливки, а кому-то – коржики.

«Найдите лишнее изображение среди восьми предложенных. У вас 110 секунд».

Сложные задачи сменялись относительно простыми, отведенное на их выполнение время раз от раза сокращалось. Компьютер просил указать логические ошибки в зачитываемых отрывках текста, заставлял решать математические задачи, требовал подобрать названия воспроизводимым в стереогарнитуре звукам, испытывал скорость реакции. То, что Макс поначалу принял за веселое развлечение, постепенно становилось серьезным испытанием. Глаза беспокойно бегали по голопроекции, руки скользили над виртуальной клавиатурой, по спине ручьями тек пот.

Казалось, эта пытка не закончится никогда. Макс уже окончательно потерял счет времени, когда перед его взглядом появилась яркая надпись: «Спасибо. Следуйте по белой линии в кабинет 237», после чего голопроектор беззвучно погас. Отыскав нарисованную фосфоресцирующей краской прямо на полу черту, Макс подхватил свою сумку и последовал полученному указанию.

– Имя? – спросил сидевший за массивным столом мужчина в серо-буром, под цвет стен, камуфляже-хамелеоне, глядя в расположенный под углом к вошедшему трехмерный экран.