Проклятие Галактики
Шрифт:
Следующее десятилетие было посвящено всесторонним исследованиям столь странного явления, названного в честь своего первооткрывателя «эффектом Долтона». Сообщения о новых научных сенсациях сыпались как из рога изобилия. Достаточно быстро удалось установить, что даже минимальное изменение одного из базовых свойств частиц вызывает ограниченный разрыв пространства, позволяющий в мгновение ока перемещать физические тела на огромные расстояния. При этом такие перемещения всегда носят двунаправленный характер: при переносе определенной массы из точки «А» в точку «Б» аналогичная масса должна быть в тот же момент времени перенесена в обратном направлении. Первые осторожные эксперименты показали, что расстояния, на которые способны перемещаться объекты благодаря эффекту Долтона, – дискретны
Над исследованиями трудилась огромная армия специалистов в различных научных дисциплинах, среди которых был и основоположник теории субпространственных тоннелей Алан Долтон. Однако этот амбициозный человек не только сумел проявить себя блестящим ученым, но также оказался талантливым организатором и успешным предпринимателем. Просчитав возможные выгоды от своего открытия, Алан незамедлительно основал фонд, взявший на себя финансирование всех связанных с «эффектом Долтона» исследований, а чуть позже – компанию с громким названием «Международная Космическая Ассоциация», начавшую проектирование и строительство первых гейтов, призванных связать ближайшие звездные системы в единую транспортную сеть. Деньги многочисленных инвесторов текли рекой. Около четырех лет ушло на выработку единых стандартов, благодаря которым конструкторы космических аппаратов могли унифицировать создаваемые ими изделия. Родилось несколько классов кораблей, отличающихся массой и габаритами, что заметно облегчило их двунаправленное перемещение в пространстве, а спустя еще несколько лет инвестиции начали приносить первую прибыль. Ассоциация росла, подминая под себя все больше и больше мелких игроков отрасли, и вскоре превратилась в гигантскую империю, единолично владеющую огромной транспортной сетью. Сетью, состоявшей из тысяч расположенных в разных уголках Галактики гейтов.
И вот сейчас человек, называющий себя Аланом Долтоном, изучающе смотрел прямо в глаза Нику, хотя тот до недавнего времени был абсолютно уверен, что создатель теории субпространственных тоннелей и основатель Международной Космической Ассоциации уже давно умер от старости. Наверное, он должен был что-то сказать, но под испытующим взглядом бесцветных глаз в голову Ника лезла только какая-то несусветная чушь, совершенно не соответствующая моменту. Первым прервал затянувшуюся паузу Долтон:
– Как видишь, я еще жив. Если это, конечно, можно назвать жизнью.
Речевой синтезатор издал несколько хриплых кашляющих звуков, и Ник снова содрогнулся, поняв, что это смех.
– А вот что касается тебя, Ник… Надеюсь, Эмиль уже принес свои извинения за доставленные неудобства?
– И неоднократно.
– Что ж, тогда и я выскажу свое сожаление. Обстоятельства сложились таким образом, что мы вынуждены были пригласить тебя сюда… столь незаурядным способом.
– Пригласить? – усмехнулся Ник. – Меня обездвижили и притащили к вам, словно мешок с помоями. Кроме того, мне несколько действует на нервы вот это.
Он поднял руку, демонстрируя плотно облегающий запястье гладкий пластиковый браслет.
– Эмиль? – Инвалидное кресло тихо взвизгнуло сервомотором, поворачивая тщедушное тельце в сторону притихшего за столом толстяка. Лицо коротышки покрылось красными пятнами.
– Сию секунду, сэм Долтон…
Что-то приглушенно
– Я надеюсь, в ходе нашего дальнейшего сотрудничества этот неприятный инцидент быстро забудется.
Кресло вновь развернулось к Никите, и тот сделал вывод, что Долтон, по всей видимости, не в силах даже повернуть голову к своему собеседнику.
– Сотрудничества?
– Именно. Я хотел попросить тебя о помощи. Это главная причина, по которой ты оказался здесь.
– Значит, Ассоциации требуется моя помощь?
– Я говорил сейчас от своего собственного имени, Ник.
– А если я откажусь?
Очень уж самоуверенно этот прикованный к креслу человечек упомянул о сотрудничестве, будто об уже свершившемся факте, не подлежащем ни малейшему обсуждению. И это Никите не понравилось. Бесцветные, лишенные ресниц глаза продолжали изучающе смотреть на него. Пожалуй, глаза и были единственно живыми на этом бледно-сером, изрытом уродливыми рубцами лице. Ник поспешил отвести взгляд.
– Что ж, если ты откажешься, я не стану настаивать, – нарушил, наконец, тишину речевой синтезатор.
– В таком случае всего доброго.
Толстяк хотел было подняться вслед за вскочившим на ноги Ником, но Долтон жестом остановил его. Ведущая в приемную автоматическая дверь была всего в паре шагов впереди, и Ник уверенно направился к ней, постепенно осознавая, насколько глупо он сейчас выглядит со стороны: возле выхода, на стене, примерно на уровне его глаз ритмично мигала красным огоньком матово-серая пластиковая полусфера. Сканер сетчатки. Сейчас он приблизится к нему и упрется в гладкую, декорированную под дерево стену. Он может биться в нее, сколько душе угодно, вызывая лишь саркастическую усмешку на щекастой физиономии толстяка: автоматика пропускает только своих. Вот еще один шаг. Зрачки на короткую долю секунды ослепил тонкий луч сканера, и дверь беззвучно втянулась под потолок. От неожиданности Ник замер на пороге. Значит, кто-то уже успел добавить информацию о нем в базы данных системы контроля доступа? И значит, его действительно никто не пытается насильно удерживать здесь?
– Ник! – раздался за спиной многократно усиленный речевым синтезатором бесстрастный голос. – Прежде чем ты уйдешь, мне хотелось бы попросить Эмиля показать тебе кое-что.
Ник обернулся, и дверь так же бесшумно вернулась на свое место.
– Взгляните сюда, обожаемый, – подал голос коротышка.
В его руке возник крохотный пульт, толстые пальцы пробежались по кнопкам, и свет в помещении чуть померк, а декоративные панели возле дальней стены раздвинулись в стороны, обнажая блестящий серебром рефлектор голопроектора. В воздухе вспыхнуло туманное облако, постепенно обретая округлую форму и внятные очертания.
– Это реконструкция, сэм Фадеев, – пояснил толстяк. – Воссоздана на основе телеметрии, а также данных речевого и параметрического самописцев.
Бескрайняя голубовато-зеленая равнина планеты. Над ней медленно и величественно плывет вытянутый шестигранник корабля, в очертаниях которого Ник без труда узнал собственный грузовик. Чуть впереди, прямо по курсу, неторопливо вращается вокруг своей оси изящный стреловидный фюзеляж терпящей бедствие яхты. Выше, прямо в зияющей пустоте пространства возникли цифры общегалактического времени. Ник назубок помнил этот принятый среди астронавтов универсальный стандарт, позволявший использовать единый отсчет суток и дат даже в системах планет с различным периодом обращения: 64 секунды в минуте, 64 минуты в часе, 32 часа в сутках, 8 дней в неделе, 32 дня в месяце, 8 месяцев в году.
– «Декстер», доброе утро, это попутный, «Тристар» двадцать три – ноль восемь. Что там у вас стряслось? – услышал Ник собственный голос, показавшийся ему со стороны каким-то чужим и почти незнакомым. Проектор тут же продублировал прозвучавшую в полумраке зала фразу в виде бегущей строки, снабженной временной отметкой и номером рейса вызывающего корабля.
– Здравствуйте, «Тристар». Железяку поймали. Похоже, пробило магистраль, машина заблокировала маршевый двигатель, пытаемся запустить ВСУ. Пожара нет. Разгерметизации нет.