Проклятие Галактики
Шрифт:
– Ник Фадеев?
Как будто здесь кроме него присутствовал кто-то еще.
– Следуйте за мной, пожалуйста.
Ник бросил прощальный взгляд на узкую каморку с прочно прикрученной к стене лежанкой и шагнул вслед за своей провожатой. Задавать девушке какие-либо вопросы он посчитал излишним, поскольку весь ее внешний вид, включая тщательно отработанную безупречную походку и намертво приклеенную к лицу профессиональную улыбку, говорил о том, что обращаться к ней за информацией можно с тем же успехом, как пытаться вести философские беседы с фарфоровой куклой. А вот ее одежда кое о чем поведала Нику, вернее, не столько короткая серая юбка и плотно облегающий узкие плечи серый же форменный пиджак, сколько приколотый к его левому лацкану крошечный значок, изображавший две сомкнутые
Миновав длинный, лишенный окон коридор, они поднялись на лифте куда-то очень высоко, преодолели обширный холл, заставленный дорогой миорской мебелью, и оказались в полукруглой приемной, отгородившейся от посетителей высокой полупрозрачной стойкой, за которую грациозно скользнула девушка.
– Сэм Фадеев здесь, – ни на мгновение не теряя своей фирменной улыбки, произнесла она в коммуникатор. Вместо ответа часть стены, расположенная слева от стойки, стремительно скользнула вверх, открывая проход в просторный, ярко освещенный зал.
– Сюда, пожалуйста.
Как и ожидалось, сбоку, за длинным лакированным столом, Ник вновь увидел плешивого коротышку, именовавшего себя Эмилем. Но самое неожиданное зрелище ожидало его в центре зала, прямо под укрепленным на стене огромным логотипом Ассоциации с мерцающей в доверчиво раскрытых человеческих ладонях голубоватой звездой.
Первые несколько секунд Ник тщетно силился понять, какое именно существо он наблюдает сейчас перед собой. Сгорбленное тщедушное тельце, восседавшее на какой-то замысловатой конструкции из причудливо выгнутых металлических трубок, венчалось шишковатой, лишенной растительности головой, обтянутой тонкой, словно сотканной из множества разноразмерных лоскутков кожей. Глаза существа, с неподдельным интересом разглядывающие замершего на пороге Ника, были блеклыми, белесыми, почти бесцветными. Нос отсутствовал, вместо него это ужасное подобие лица украшал уродливый нарост, закрытый прозрачной маской, под которой угадывалось несколько уходящих в безгубый рот гофрированных трубок. Трубки тянулись к укрепленным в нижней части конструкции кислородным баллонам и емкостям, напоминавшим издалека герметичные жидкостные контейнеры. Судя по всему, существо не могло дышать самостоятельно, доверив эту важную функцию установленным где-то в недрах своего насеста электронным приборам.
Как ни старался, Ник не мог отнести это странное создание ни к одной из известных ему разумных рас, пока, наконец, подобно потоку ледяной воды на него не нахлынуло озарение. Он с ужасом понял, что представшее перед ним существо – человек. Человек, почти полностью лишенный нижней части туловища, человек, чье тело когда-то до неузнаваемости изуродовал либо огонь, либо какая-то адская кислота, человек, по воле рокового случая навечно прикованный к самоходной инвалидной коляске, оснащенной автономной системой жизнеобеспечения.
– Проходи, – послышался откуда-то тихий, абсолютно лишенный интонаций голос. Присмотревшись, Ник разглядел на виске несчастного крошечную пуговку имплант-гарнитуры, соединенной, по всей видимости, с речевым синтезатором. Сделав несколько неуверенных шагов, он, повинуясь жесту тонкой, покрытой бурыми пятнами и уродливыми ожогами руки, опустился в приготовленное специально для него кресло.
– Рад видеть тебя, Ник. Меня зовут Алан. Алан Долтон.
Это случилось ровно девяносто шесть лет назад. На заре той самой эпохи, когда человечество, едва покинув собственную колыбель, только пыталось освоиться в бескрайней, незнакомой и оттого пугающей Вселенной. Немногочисленные пилотируемые корабли и автоматические станции все еще робко изучали Солнечную систему, путешествуя от планете к планете и с каждой крупицей собранной информации убеждая людей, от которых напрямую зависели бюджеты аэрокосмической отрасли, в том, что им не удастся обнаружить здесь хоть что-то, способное принести в ближайшей перспективе даже минимальную прибыль или решить накопившиеся за последние сотни лет проблемы населения Земли. А долгосрочные вложения в фундаментальную науку финансовые воротилы
Последним бастионом земных ученых являлась исследовательская станция «Констелейшн», которую до сих пор не распилили на металлолом лишь постольку, поскольку местные физики занимались перспективным и важным для своих соотечественников делом – искали принципиально новые источники энергии. Уже порядком истощившая собственные запасы углеводородов Земля с нетерпением ждала от них открытий, однако прорывов все не было и не было. Финансисты уже начали поговаривать о необходимости сворачивать научную программу, когда произошло событие, навсегда изменившее судьбу человечества, повернув ход истории в иное, совершенно непредвиденное русло.
Станция «Констелейшн» мерцала тусклой серебристой искрой, застыв в пространстве в полутора миллионах километров от Земли. Здесь, в безвоздушной пустоте, где голубая планета практически полностью закрывала собою светило, минимизируя влияние на чувствительные приборы солнечного ветра, ученые проводили свои эксперименты с антиматерией. Под действием мощного магнитного поля они разгоняли и сталкивали между собой элементарные частицы в огромном ускорителе, опоясывающем станцию гигантским кольцом.
В ходе одного из исследований перед физиками стояла амбициозная задача: в поисках дешевого источника энергии они пытались изменить фундаментальные свойства частиц, экспериментируя с величиной заряда электрона и надеясь научиться таким образом управлять параметрами химических связей в веществе. Однако закончились эти опыты совсем не так, как того ожидали ученые. В течение короткого времени после первого запуска собранной ими экспериментальной установки приборы зафиксировали скачкообразный всплеск жесткого электромагнитного излучения, а затем угловатые конструкции станции потонули в ослепительной вспышке, подобной сиянию тысячи далеких звезд. Целый сегмент ускорителя попросту растворился в пространстве, а на его месте возникло из ниоткуда облако раскаленного газа, начиненное, словно шрапнелью, разномастными каменными обломками. Только усиленная противометеоритная защита чудом спасла жилые и приборные модули от полного и необратимого разрушения.
Около полугода станция «Констелейшн» зализывала раны. Выдвигались разные гипотезы о причинах катастрофы: одни специалисты считали, что при изменении заряда электронов менялась и их масса, что привело к перерождению электронов в частицы, аннигилировавшие с окружающим веществом. Другие предполагали, что в результате эксперимента многократно возросли силы электромагнитного взаимодействия, а чудовищной мощности взрыв стал закономерным итогом этого явления. Однако никто из экспертов так и не смог внятно объяснить происхождение метеоритного облака, последствия столкновения с которым вот уже несколько месяцев кропотливо устраняла целая армия техников.
Только один молодой ученый не торопился с выводами. Произведя тщательные расчеты, он пришел к выводу, что общая масса образовавшегося в месте взрыва вещества в точности соответствует массе исчезнувших элементов конструкции станции, следов которых так и не было обнаружено, несмотря на все приложенные усилия. Физик предположил, что изменение такой фундаментальной величины, как заряд электрона, даже на одну стотысячную долю процента привело к тому, что этот электрон на мгновение стал частью какой-то иной вселенной, в которой действуют совершенно отличные физические законы. Другими словами, в ускорителе произошла локальная свертка пространства, что и привело к спонтанному перемещению его фрагментов в некую удаленную область Вселенной, а на месте исчезнувшего сегмента ускорителя возникло изъятое из той самой области пространства вещество. В научных кругах высказавшего столь смелую теорию физика тут же подняли на смех, обвинив едва ли не во всех смертных грехах. Однако проведенный вскоре структурный анализ нескольких метеоритных обломков, извлеченных из корпуса станции, косвенно подтвердил его догадки: минеральный состав этих фрагментов однозначно свидетельствовал о том, что родились они далеко за пределами нашей Солнечной системы. Амбициозный физик мог праздновать победу. Звали этого талантливого молодого ученого Алан Кристофер Долтон.