Проклятие Гунорбохора

Прусаков Андрей

Агенты Гретворна и люди Маррода опрашивали всех, кого встречали, но никто не видел воина и женщину в ярко–красном платье. Маррод не без основания надеялся, что выросшая при дворе, изнеженная оданесса не выдержит скитаний по лесам. Что она будет есть, что пить? Рано или поздно они выйдут из леса, и тогда…

Ночь охотники провели у костра. Маррод разрешил людям поспать, сам же остался дежурить. Задумчиво глядя на пламя, эльд вспоминал Эльденор, и происходящее казалось странным и глупым сном. Что он здесь делает, зачем?

Он

выполнит задание Совета и станет Обладающим. И что потом? Эта мысль пришла ему в голову впервые. Что будет дальше, он не задумывался. Пробыв в Арнире достаточно времени, посланник эльдов понял, что планы Совета не столь безупречны, а варвары не так слабы, как казалось из Долины Ветров. Хорошо, он убьет Стирга. Если понадобится, убьет хоть самого одана, но… изменит ли это что-нибудь? Сбудутся ли планы эльдов, и почему вдруг он стал сомневаться? Маррод думал и не находил ответа. А еще он тосковал. По родным скалам, озеру и ручью. По товарищам в Храме, которые не были ему друзьями, зато говорили на одном языке. И были истинными эльдами. «Думать — не мое дело, — наконец, решил юноша, глядя на пляшущее пламя. — Совет Девяти мудр и даже издалека видит лучше, чем я отсюда. Меня послали исполнить назначенное Советом, и я исполню!»

Глава 9. Судьи.

Утром Далмира поднялась на гору. Подъем был нелегким, но стоил того: со скал открывался прекрасный вид. Огибая поросшие лесом холмы с плавающими в слоистом тумане ложбинами, мерцающей серебряной змейкой текла река. Светлые каменистые берега контрастировали с темной зеленью леса. Черные кривые стволы, как живые руны, что-то писали на песчаной бумаге берегов.

Вдалеке виднелся поселок, откуда ушла Далмира. С горы он казался крошечным, а ведь там она оставила друзей… И частичку себя. Теперь ей не было страшно. Отсюда те, кто охотился за ней, казались призраками другого мира — а кто станет бояться призраков? Разве что малые дети.

Далмира спустилась вниз, умылась у ручья и стала ждать. Она чувствовала: сегодня случится что-то особенное.

В полдень, когда солнце нагрело скалы так, что к ним нельзя было прикоснуться, а у ручья слышалась возня идущих на водопой животных, Далмира услышала шаги. Судьи передвигались бесшумно. Враги? Она схватила копье и притаилась у входа.

— Далмира, это мы, — голос человека в маске трудно спутать с чем-то иным. Куст взлетел вверх, перед девушкой предстали двое. Те же лица: железное и золотое.

— Хорошо, что дождалась нас. Садись, будем говорить.

Они прошли вглубь укрытия и сели на солому.

— А где третий? — Далмира хотела увидеть спасителя в черной маске. Мергины переглянулись.

— Он не может прийти, — повел рукой гость. — Далмира, мы кое-что знаем о тебе, и все же хотим, чтобы ты сама рассказала о своей жизни. Где ты родилась? Ты арн?

— Она не арн, посмотри на ее волосы, —

проговорил второй.

— Да, — подтвердил Судья. — Такие волосы нечасто увидишь. Расскажи, откуда ты, Далмира?

Она решила ничего не скрывать. Что дурного, если она расскажет о себе? Ничего постыдного она не совершала, ей не в чем себя упрекнуть и нечего бояться.

— Моя семья жила далеко отсюда, на островах, там, где Великая река впадает в океан. А потом пришли хелмары…

— Теперь нам ясно…

— Что ясно?

— Почему ты так билась с хелмарами. Ты мстила.

— Да. Я мстила, — ее губы сжались.

— Месть — это плохо. Месть — это гнев, а гневом нельзя управлять. Когда не можешь справиться с гневом, легко совершить зло.

— Я мстила за отца, за всех, кого они убили и похитили!

— Сколько их было? Тех, за кого ты мстишь? Ты знаешь?

— Не знаю. Много, — пробормотала Далмира. Память вызывала в глазах страшные видения. Такие страшные, что хотелось выть и плакать. — Все мое селение, я знала всех…

— За это ты убивала хелмаров? — ровным, безликим голосом сказала стальная маска.

— И буду убивать еще! Хелмары — не люди, они безжалостные убийцы!

— Ты решила, сколько надо убить, чтобы отомстить? — спросила золотая маска. — Говори, сколько? Ты считала?

— Нет. Не считала. Мне не нужно считать!

— Конечно, — кивнула стальная Маска. — Проще убивать.

Далмира сжала кулаки.

— Я не жалею о том, что сделала! Вы что, хотите судить меня за это? Так судите, я не раскаиваюсь! Вы сами убивали их!

— Нельзя судить тех, кто защищает свою землю. Мы еще вернемся к этому разговору, — сказала стальная маска, — а теперь отдыхай. Мы вернемся завтра и вновь просим тебя дождаться нас. Это важно для тебя и для нас.

Почему бы не остаться здесь еще на день, подумала она.

— Я останусь.

Один подал знак другому, и они поднялись.

— Спасибо, Далмира.

Судьи повернулись и вышли из укрытия. Миг — и их шаги укрыла тишина.

Они вернулись рано утром. Едва девушка встала и вышла из укрытия, две фигуры неслышно отделились от серой скалы.

— Это мы, Далмира.

— Знаю, что вы, — улыбнулась она, уже привыкая к их неожиданным появлениям. — Хартоги не стали бы медлить.

— Хартоги не станут преследовать тебя, — сказала стальная маска.

— Что? Вы смогли договориться с ними? — изумленная Далмира вглядывалась в бесстрастный металл, словно могла что-то прочесть в грубых застывших линиях.

— Договаривалась сталь. Слушать они не хотели, — в голосе говорившего прозвучала горечь. Далмира затаила дыхание. Что произошло? Ей расскажут?

— Они напали первыми, и один из нас погиб… И мы убили их всех.

Ему тяжело дались эти слова. Сквозь искажающую голос маску Далмира чувствовала боль, звучавшую в каждом слове Судьи.