Проклятие ледяной горы
Шрифт:
Когда Вяйнямейнен вышел из тени леса к заводи, черные вороны и кошмарные грифы, похожие на раскачивающиеся тени, держали свой зловещий базар вокруг дуба на заснеженных выступах домов и холодных дымовых трубах.
Деревья со скрипом поворачивались в сторону Вяйнямейнена, следя за его медленными шагами. Сумрак окутывал все вокруг. Вяйнямейнен вышел в раздумьях на лед – тот начал постанывать и гулко трещать под его ногами, – подошел к дубу, забрался по лестнице и вошел в дом.
Тут нужно было сбить снег с малицы и скинуть ее посреди холодной темной комнаты, столь же простой, как и все остальное кругом. Все здесь – лестница, шкафы и столы – было частью того же дерева, вокруг которого возникло
Уже внутри Вяйнямейнен осмотрелся, словно ожидая увидеть кого-то. Его красные от мороза руки, шея, спина и обнаженная грудь были покрыты замысловатым рисунком. От силы мысли шамана застонал и заскрипел всеми своими частями даже его домик: Вяйнямейнен вспоминал надежды и страхи, некогда переполнявшие его душу, а потом вернулся к тому моменту, когда скопившееся в походной чашке – куксе – козье молоко выдало ему предсказание.
Ему явился дух-двойник, и случилось то, что и должно было случиться. В конце концов буран принес с собой железного орла, а у этого личного охотника хозяйки ледяной горы Калматар имелась в железной голове только одна цель. В точности, как она и обещала. Вопрос лишь в том, правильным ли было решение? И так ли уж нужно было приносить мальчишку в жертву? А существовал ли иной способ?
– Что сделано, то сделано. Теперь осталось только ждать, – вздохнул Вяйнямейнен. Он кашлянул раз, другой и еще раз основательнее, затем плюнул в огонь, подняв целый вихрь искр.
Вяйнямейнен начал греметь содержимым шкафа, встроенного прямо в дупло, и на пол попадали корзины и короба из бересты. Старик пробурчал что-то, наклонился рядом с сундуком из огромного капа и вытащил чайник в форме человеческого черепа. Он приоткрыл крышку и понюхал содержимое.
Вяйнямейнен наполнил котелок водой и на мгновение замер перед полкой, заставленной банками-склянками, прежде чем выбрать одну из них. Он зачерпнул пригоршню сухих грибов и бросил их в чайник, затем повесил его над огнем и стал ждать. Вскоре из носика начал подниматься пар. Вяйнямейнен плеснул немного кипятка себе в чашку и уселся на стул, положив ноги поближе к огню. Потягивая крепкий напиток, он замер, уставившись на пламя.
Вскоре в его сознании заиграли потусторонние духи. Дом заскрипел сильнее и начал раскачиваться. Через мгновение пляшущие перед глазами Вяйнямейнена языки пламени стали все больше казаться мальчиком, лежащим без движения на земле, а позади виднелись каменная ладонь и сломанный меч. Вяйнямейнен вздрогнул, наклонился ближе и рявкнул:
– Что такое? Где железный орел?
Огненный образ растаял и исчез. Вяйнямейнен помянул нечистого, прокашлялся и вновь плюнул в пламя. Оно заплясало, словно в дымке. И тогда Вяйнямейнен выругался еще страшнее и разворошил головешки. Искры взвились, и языки пламени принялись выписывать новые образы. Когда Вяйнямейнен разглядел среди них волчью стаю, он вздрогнул.
– Нет! Я не мог ошибиться! – воскликнул он, наблюдая, как стая волков начала окружать лежащего на снегу мальчика, чтобы защитить его.
Вяйнямейнен закрыл лицо руками: его хитроумный план не удался.
Глава 5
Оставляя за собой клубы черного дыма, железный орел летел к ледяной горе, вздымающейся посреди снежного мрака. Тяжело взмахивая крыльями, он поднялся над горой и с шумом ринулся оттуда в огромную расщелину. В кромешной темноте он спускался все ниже и ниже, изнутри освещая стены пламенем. Орел влетел в пещеру и со скрежетом опустился на площадку прямо под ее потолком – осколки льда разлетелись по сторонам.
Какое-то время тишину нарушали лишь позвякивание цепей да скрип складываемых крыльев орла. Он дернул поочередно
Калматар была великолепна. Ее узкие плечи покрывала тончайшая голубая, как лед, меховая накидка – казалось, она была соткана из сосулек. В правой руке Калматар держала свежее и совершенно белое яйцо, в левой – великолепную и одновременно ужасающую ледяную маску, скрывающую ее лицо под капюшоном с меховой оторочкой.
Облик маски, казалось, отражал все зло и все вывернутые наизнанку чувства, присущие человеческой натуре, так что любой, кто смотрел на нее, мог сойти с ума. Сквозь прозрачную маску было видно истинное лицо Калматар – молодое и прекрасное, как на картине мастера.
Калматар стояла, поникнув, перед троном ледяного дворца на украшенном ледяными кружевами пьедестале, к которому вела ледяная лестница. Вся зала была погружена в темноту, лишь на пьедестал падал свет из расщелины в ледяной горе. Он сверкал так сильно, что горделивая фигура Калматар утопала в сиянии. Прозрачный лед отбрасывал свет на стены, пол и колонны – здесь все было изо льда. Стены сплошь покрывали сосульки размером с сосну и ледяные глыбы размером с дом. Сосульки были местами настолько гладкими, что напоминали клыки гигантского зверя. Под ледяным полом лежали тысячи человеческих черепов, красные глазницы которых неустанно смотрели в залу.
Казалось, что лед играл всеми оттенками морского синего, словно застывшее сердце живого существа.
В отраженном от пьедестала свете виднелись спрятанные в глубинах ледяных стен фигуры: бесчисленное количество людей, погруженных в вечный сон. Их позы говорили о том, что до последнего вздоха они боролись за жизнь и пытались освободиться от ледяных оков. Теперь эти заледенелые фигуры были навсегда лишены радости существования.
Когда Калматар в задумчивости двинулась от своего трона, послышался такой же звук, какой рождают сотни хрустальных подвесок, ударяющихся друг о друга. В этом звуке чувствовались бесконечный мороз и замогильный холод: Калматар тяжело передвигала ноги, и стальные каблуки ее сапог скрежетали по ледяному полу так, что кровь стыла в жилах. Иногда они прокалывали тонкую ледяную корку пола и превращали в крошево лежащие под ним черепа.
– Неужели тебе не удалось заполучить его, моя железная игрушка? – прошептала Калматар медовым голосом, и шепот отозвался эхом от ледяных стен, словно осенний морской ветер.
Железный орел чуть повернул шею: хлопья ржавчины начали падать вниз, исчезая во тьме.
– Так, значит, мальчишка по-прежнему на свободе. Я хочу его себе! Мне нужен он, неужели не понятно! – закричала Калматар ледяным голосом. От ее ярости внутри залы пошел снег, и блеск ледяных стен потух. Снаружи начал бушевать ветер, его порывы заставляли гору дрожать.
Птица шелохнулась, ее крыло высекло искру, задев ржавую цепь, свисающую с потолка.
Калматар разжала руку, в которой держала яйцо. Она чуть царапнула его своим длинным ногтем и улыбнулась под маской. Яйцо уже оттаяло, и внутри что-то билось. В то же мгновение скорлупа треснула, и изнутри высунулся напуганный птенец лебедя. Калматар опустила птенца на трон и обернулась так быстро, что ее накидка зазвенела. Тень накрыла свет, пробивающийся сверху. Когда Калматар махнула рукой в сторону торчащего из стены, совершенно заиндевелого колеса, которое вдруг начало отчаянно вращаться, разбрасывая вокруг осколки льда, стало совсем темно. Сверху послышался звон цепей, и ржавая клетка с безумной скоростью полетела вниз.