Проклятие лорда Фаула
Шрифт:
Он ходил среди лошадей, прикасаясь к ним старческими руками и тихо напевая поддерживающую силы песню. Только в ранихинах и Стражах Крови не было заметно усталости. Великан опустил Пьеттена на руки Ллауры и утомленно лег на спину в жесткую траву. С тех пор как отряд покинул настволье Парящее, он был непривычно молчалив. Он избегал разговоров, словно боялся, что его собственный голос предаст его. Теперь, без поддержки своих рассказов и смеха, он, казалось, ощутил все тяготы этого путешествия. Кавинант с сомнением подумал, доведется ли ему еще
Протянув руку, чтобы достать с седла Дьюры свой посох, он впервые заметил, что сделал Мшистый Лес с его белой одеждой. Она вся была покрыта темно-зелеными пятнами — следами от прикосновений мха.
Эти пятна оскорбили его. С перекосившей лицо ухмылкой он оглядел других членов отряда. На других всадниках не было никаких пятен. Единственным исключением был Лорд Морэм, на обоих плечах которого виднелись темные полосы, словно знаки отличия.
Кавинант попробовал стереть пятна рукой. Но они впитались в ткань и уже высохли. Тьма бормотала у него в ушах, словно далекий отзвук снежной лавины. Плечи его сгорбились, как у обреченного. Он отвернулся от своих попутчиков и снова вошел в реку. Ожесточенно царапая пальцами ткань, он попытался смыть пятна, оставленные лесом.
Но они стали частью ткани, неотъемлемой ее принадлежностью, они разметили его словно карту неизвестной земли. В приступе ярости обманутого ожидания он ударил кулаком по поверхности воды. Но течение смыло образовавшуюся рябь, точно ее никогда и не было.
Он стоял в потоке, изнуренный и промокший. Сердце бешено стучало в груди. На мгновение он почувствовал, что его ярость либо перельется через край, либо разорвет его сердце.
Но ни того, ни другого не случилось.
Ничего этого нет, это всего лишь сон, мысленно повторял он. Но я не могу это выносить.
Потом он услышал тихий возглас удивления со стороны отряда.
Мгновение спустя Морэм спокойно приказал:
— Кавинант, подойди сюда.
Чертыхаясь и проклиная такое количество вещей сразу, что невозможно было их перечислить, он повернулся. Все члены отряда смотрели в противоположную от него сторону. Их внимание привлекло что-то, чего он не мог увидеть из-за воды, застилавшей глаза.
Морэм повторил:
— Подойди!
Кавинант вытер глаза, выбрался на берег и пошел мимо воинов к Морэму и Протхоллу.
Перед ними стояла странная женщина. Она была изящной и хрупкой не выше плеча Кавинанта — и одета в темно-коричневое легкое платье без рукавов. Кожа ее была покрыта таким темным загаром, что он почти сравнялся по цвету с землей. Темные длинные волосы были стянуты на затылке крепким шнурком. Весь ее облик был достаточно суровым, но смягчался маленьким ожерельем из желтых цветов. Несмотря на свой рост, она стояла в гордой позе, скрестив руки и слегка расставив ноги, словно могла запретить отряду ступить на Равнины Ра, если вдруг ей это вздумается. На приближающегося Кавинанта она смотрела так, словно ждала его давно.
Когда он остановился рядом с Морэмом и Протхоллом,
— Приветствую тебя, Кольценосец, — произнесла она чистым звонким голосом. — Белое Золото известно нам. Мы почитаем его и служим ему. Добро пожаловать.
Он тряхнул головой, рассыпая вокруг брызги воды, и уставился на нее.
Она приветствовала остальных.
— Приветствую тебя, Высокий Лорд Протхолл, и тебя, Лорд Морэм.
Привет, Сердцепенисто-солежаждущий Морестранственник. Привет, первый знак Тьювор. Привет, вохафт Кеан.
В свою очередь они отдали ей мрачный салют, словно узнали в ней властителя.
Потом она сказала:
— Я — гривомудрая Гибкая. Мы видели вас. Говорите, с чем вы пришли. Равнины Ра открыты не для всех.
Протхолл выступил вперед. Подняв посох, он обеими руками приблизил его ко лбу, и в таком положении низко поклонился. Увидев это, женщина слегка улыбнулась. Подняв ладони к голове, она поклонилась в ответ. На этот раз ее движение было естественным и привычным.
— Вы знаете нас, — сказала она. — Вы пришли издалека, но вы знаете.
Протхолл ответил:
— Мы знаем, что гривомудрые — лучшие друзья и первые хранители ранихинов. Среди ранихийцев вы пользуетесь особым уважением. И вы знаете нас.
Теперь он стоял вплотную к ней и его сутулая от старости фигура нависала над ней. Ее смуглая кожа и его голубая мантия оттеняли друг друга, словно земля и небо. Но все же она сохраняла свою неприветливость.
— Нет, — ответила она. — Не знаем. Вы пришли издалека. Неизвестные.
— Тем не менее вы назвали наши имена.
Она пожала плечами.
— Мы осторожны. Мы следили за вами с тех пор, как вы покинули Мшистый Лес. Мы слушали, как вы разговариваете.
— Мы? — Кавинант почувствовал смутное удивление.
Ее глаза медленно обвели всех членов отряда.
— Мы знаем бессонных — Стражей Крови. — Казалось, ей не очень приятно было видеть их. — Они часто подвергают ранихинов опасности. Но мы служим. Мы приветствуем их. — Потом ее взгляд остановился на двух мустангах, лежащих на траве, и ее ноздри затрепетали.
— Вы спешите? — требовательно спросила она, но ее тон подразумевал, что вряд ли она сможет считать это уважительной причиной для такого состояния лошадей. При этом Кавинант понял, почему она помедлила приветствовать Лордов, хотя они были известны ей, по крайней мере, по слухам или легендам. Она не хотела, чтобы кто-либо, плохо обращавшийся с лошадьми, вступал на Равнины Ра.
Высокий Лорд авторитетно ответил: — Да. Ядовитый Клык-Терзатель жив. На мгновение самообладание изменило Гибкой. Когда ее глаза обратились к Кавинанту, он увидел в них искры затаенного страха. — Ядовитый Клык, — взволнованно проговорила она. — Враг Страны и ранихинов. Да. Белое Золото говорит о том же. Клык-Терзатель снова здесь. Внезапно ее голос стал твердым.