Проклятие любви
Шрифт:
– Ей давно пора, – ответил Эйе. – В любом случае, после брака Нефертити с наследником короны Мутноджимет окажется слишком близко к трону, и нельзя будет выдать ее замуж за человека, чья преданность семье вызовет хоть малейшие подозрения. Она же будет предана любому, кто возьмет на себя труд развлекать ее.
– Хоремхеб сумел бы совладать с ней, – задумчиво сказала Тейе. – Интересно, что если поженить их? Но не хотелось бы принуждать его. Он хороший военачальник и взятки берет открыто, а не исподтишка, как и подобает сановнику короны.
– Было бы неплохо придержать ее, пока Нефертити и царевич не сочетаются браком, – возразил Эйе. – Есть еще Ситамон, но я уверен, что фараон не отпустит ее до самой своей смерти. Она связывает его с Тутмосом, его сыном, и с его собственным прошлым.
Тейе молча оценила его проницательность и твердость.
– Слишком непочтительно ты говоришь о моем муже, – спокойно упрекнула она.
Он не извинился.
– Я говорю о политической необходимости, – ответил он. – Мы оба отдаем себе отчет, что, если бы царевич был волен предпочесть Ситамон и сделать ее верховной женой, ревность Ситамон к тебе и ее политическая недальновидность могли бы тотчас после кончины фараона низвести тебя до положения безвластной вдовствующей царской супруги. Ситамон не позволила бы тебе принимать участие в управлении, да и сама не стала бы с этим связываться. Аменхотеп может в дальнейшем жениться на своей сестре, но только после того, как верховной женой станет Нефертити.
Они замолчали. Тейе задумалась над его словами. Они с Эйе часто обсуждали эти вопросы, представлявшиеся им упражнением для ума и средством от скуки знойного летнего полдня, но, на сей раз, предметы обсуждения были слишком реальными, а возможные варианты решения жизненно важными. Тейе задумчиво смотрела на бабуинов, возившихся в сухой траве на другом конце сада. Они зевали, время от времени похлопывали друг друга, с удовольствием приподнимая нарядные ошейники и почесываясь, или запускали руки в шерсть друг другу в поисках насекомых.
Наконец Тейе сказала:
– Если что-нибудь случится с Нефертити до того, как будет подписан брачный договор, я бы скорее предпочла, чтобы на ее месте рядом с моим сыном оказалась Мутноджимет, а не Ситамон. Но мы подождем и постараемся не совершать опрометчивых поступков. Да, и убеди ее срезать детский локон и отрастить волосы. Уже четыре года, как она стала девушкой.
Эйе уныло ухмыльнулся:
– Я оставил попытки бороться с ней. Мутноджимет нравится быть не такой, как все. Она любит шокировать тех, кто ниже ее по положению, и дразнить равных себе. Она считает себя законодательницей мод в Фивах.
– И пока ее это развлекает, она не станет играть в более опасные игры. – Поднимаясь, Тейе хлопнула в ладоши, и Эйе тотчас встал тоже. Из полумрака дома выбежали слуги. Тейе протянула брату руки для поцелуя. – Когда буду готова, пришлю к тебе Херуфа. Да живет твое имя вечно, Эйе.
– И твое, моя госпожа.
Несмотря на внешнюю уверенность, которую я всегда выказывала, на самом деле мне не верилось, что этот день когда-нибудь наступит, – подумала Тейе, направляясь к воротам. Завидев ее, носильщики принялись усердно кланяться. – Аменхотеп свободен. У Египта есть наследник короны, а все остальное – всего лишь детали. Это моя величайшая победа, и я счастлива.
2
Переданный Тейе приказ об освобождении сына облетел дворец и казармы, как дуновение пустынного ветра. Уже через три дня после оглашения радостного известия Аменхотепу предстояло направиться в Мемфис во всем великолепии, подобающим наследнику престола. Замерщики доложили, что за эти три дня уровень воды в Ниле немного поднялся, и люди, столпившиеся на пристани у дворцового причала в надежде хоть краем глаза увидеть царевича, чье появление было сродни внезапному обретению слухами плоти, испытывали одновременно облегчение и радостное возбуждение. Тейе восседала на своем эбеновом троне под изысканно украшенным балдахином, над ней медленно покачивались опахала. Рядом сидела Ситамон в желтом одеянии, перья короны, которую она носила по праву верховной жены, подрагивали в такт ее дыханию. В ожидании царевича Эйе прохаживался между позолоченной ладьей «Сияние Атона» и строем солдат, истекавшх потом. Мутноджимет, закутанная в белый лен и ярко накрашенная, что помогало защититься от солнца, уныло щелкала хлыстом по финиковой пальме, у ее ног пыхтели карлики, будучи не в силах препираться на такой жаре.
Из Карнака прибыла небольшая группа жрецов под предводительством Си-Мута, второго пророка Амона. Жрецы держали систры и благовония, готовые ускорять путь царевича своими молитвами. Покосившись на торжественное лицо Си-Мута, по которому струился пот, Тейе вдруг ощутила острую тоску по умершему от лихорадки брату Анену, который еще год назад был вторым пророком Амона.
– Подай мне метелку, – приказала она носителю метелок и принялась раздраженно гонять мошкару, роившуюся у шеи и норовившую присосаться к покрытому испариной лицу.
Эйе склонился перед ней.
– Царица, я дал указания Хоремхебу временно разместить царевича в своем доме, пока все сановники и слуги дворца не пройдут тщательную проверку. Конечно, теперь, когда фараон официально распорядился о новом назначении, покушение маловероятно, но всегда может объявиться человек, желающий выслужиться перед фараоном, попытавшись нанести вред Аменхотепу.
– Или фараон сам пожалеет о своем решении, – ответила она, понизив голос. – Я не успокоюсь, пока не закончится предписанный законом год и царевич не вернется в Малкатту. Посторонись, Эйе.
Гул возбужденных голосов внезапно стих: показались солдаты с Хоремхебом во главе. Хоремхеб широкими шагами приблизился к трону. Предплечья его были схвачены блестящими серебряными обручами, свидетельствующими о звании сотенного; синий шлем колесничего обрамлял привлекательное лицо, носившее, несмотря на юный возраст, отпечаток раннего возмужания, наложенный образом жизни, который выбрал для себя юноша. Благодаря покровительству Эйе ему была обеспечена прекрасная карьера в армии и при дворе, и он понимал это, но полагался не только на своего наставника. Подчиненные знали, что хотя начальник суров, но мудр и справедлив. Хоремхеб опустился на колени и поцеловал ноги царицы.
– Надеюсь, ты понимаешь всю важность налагаемой на тебя ответственности, Хоремхеб, – сказала Тейе, жестом приказывая ему подняться. – Я буду ждать подробных и регулярных отчетов.
Он молча склонил голову.
Тейе, встав, шагнула навстречу сыну и с удивлением увидела рядом с ним Нефертити – высокую, грациозную, в желтом платье и длинном, до талии, парике, локоны которого увиты незабудками из ляпис-лазури, камня богов.
– Шли мне известия как можно чаще, – сказала Тейе, обнимая Аменхотепа.