Проклятие мертвых Богов

Уэйс Маргарет

– В тюрьме безопасно, она стоит на твердой земле, – пояснил Паслен, радостно похлопывая по каменному полу. – А где мы?

Монах задумался, не зная, как лучше ему объяснить, но в итоге решил сказать все как есть:

– Насколько я понимаю, мы на берегу Кровавого моря.

Паслен уставился на друга, разинув рот.

– Кровавого моря?

– Мне так кажется, – пояснил Рис. – Хотя, конечно, я могу и ошибаться.

– Кровавого моря, – повторил кендер. – Того, что находится на другой стороне континента? – многозначительно подчеркнул он.

– А разве их два? – удивился Рис.

– Все может быть, – заметил Паслен. – Никогда не знаешь. Вода цвета крови и…

– …солнце, встающее прямо из него, – подхватил Рис. – Все это навело меня на мысль, что мы находимся на восточной оконечности Ансалона.

– Ого! Чтоб мне стать шелудивым псом! – выдохнул Паслен. – Не принимай на свой счет, – добавил он, погладив Атту. Ему потребовалось несколько минут, чтобы осмыслить это, затем, потянув носом, он заметил котомку и повеселел. – По крайней мере, они не собираются уморить нас голодом. Давай посмотрим, что у нас на завтрак.

Кендер вскочил, но очень быстро и неловко осел обратно.

– Тяжелые! – проворчал он, имея в виду кандалы.

Затем Паслен снова попытался встать, на этот раз осторожно, выдвинул одну ногу вперед, подтягивая руками свои цепи. Ему удалось добраться до котомки, но силы оставили его, и ему пришлось постоять и отдышаться, прежде чем заглянуть внутрь. Потом он развязал котомку и исследовал ее содержимое.

– Соленая свинина. – Кендер сморщился и добавил печально: – Надеюсь, это не мой сосед, тот хряк из соседнего ящика. И я, и Атта успели с ним подружиться. – Он протянул руку. – Хотя, с другой стороны, стать беконом – участь всякой свиньи. Ты хочешь есть, Рис?

Не успел монах ответить, как залаяла Атта.

– Там кто-то есть, – предостерегающе произнес Рис. – Может быть, тебе пока лучше сесть на место.

– Но они же сами оставили нам еду, – возразил Паслен. – Они могут обидеться, если мы не попробуем.

– Паслен, прошу тебя…

– Ну ладно, ладно. – Кендер дотащился до своего места у стены и сел.

– Атта, тихо! – приказал Рис. – Ко мне!

Собака умолкла, подошла и легла рядом с ним.

Но она осталась начеку: уши подняты, все тело напряжено, готовое к прыжку.

В пещеру вошла Мина.

Рис и сам не знал, кого он ожидал увидеть: Зебоим, капитана минотавров, кого-нибудь из Возлюбленных. Кого угодно, но только не ее. Он смотрел на женщину в изумлении.

Та, в свою очередь, рассматривала его. Свет внутри небольшой пещерки с каждой минутой становился ярче по мере того, как поднималось солнце, но ей все равно потребовалось время, чтобы глаза привыкли к сумраку.

Прошло несколько мгновений, Мина подошла ближе и остановилась, рассматривая Риса. Янтарные глаза пристально вглядывались в него, она хмурилась.

– Ты выглядишь совсем по-другому, – произнесла, наконец, женщина обвиняющим тоном.

Монах покачал головой. От усталости он соображал так же туго, как и закованный в кандалы кендер.

– Боюсь, я не понимаю, о чем ты говоришь, госпожа…

– Нет, понимаешь! – сердито отрезала Мина. – У тебя другая ряса! Ты был в оранжевой рясе, вышитой розами, когда я видела тебя в таверне, а теперь твоя ряса грязно-зеленого цвета. И глаза у тебя не такие!

– Глаза у меня такие, какие есть, госпожа, – сказал Рис, совсем озадаченный. Он понятия не имел, как она могла видеть его таким, каким он был когда-то, а не таким, каким он стал. – Я не мог вот так запросто переодеться. Это та же ряса, в какой я был, когда мы впервые встретились…

– Не лги мне! – Мина ударила его по лицу.

– Атта, нельзя! – Рис успел схватить пришедшую в неистовство собаку за шиворот и оттащить ее назад, прежде чем та бросилась в атаку.

Щека Риса горела. Скула ныла. Он крепко держал разозленную Атту.

– Иди к Паслену!

Собака посмотрела на него, уточняя, правильно ли поняла приказ, затем, опустив голову и свесив хвост, подошла и легла к ногам кендера.

– Я говорю тебе правду, госпожа, – спокойно произнес Рис. – Я не лгу.

– Разумеется, лжешь, – насмешливо возразила Мина. – Все кругом лгут. Боги лгут. Люди лгут. Мы лжем самим себе, если больше некому лгать. В последний раз, когда я тебя видела, ты был в оранжевой рясе, и ты меня узнал. Ты посмотрел на меня, и по твоим глазам я поняла, что ты все обо мне знаешь.

– Госпожа, – беспомощно возразил монах, – я видел тебя тогда впервые в жизни.

– В твоих глазах уже нет того выражения, но оно было, когда ты увидел меня в прошлый раз. – Мина сжала руки в кулаки так, что ногти впились в ладони. – Расскажи, что ты знаешь обо мне!

– Ты отняла жизнь у моего брата и сделала его одним из своих рабов – вот все, что я знаю…

– Не рабов! – закричала Мина с неожиданной горячностью и тут же виновато огляделась, словно испугавшись, что кто-нибудь может ее услышать. – Он не мой раб! Никто из них не является моим рабом. Они последователи моего Бога, Чемоша. И прекрати хныкать, кендер! Что с тобой такое? Точно так же ты хлюпал носом и в прошлый раз, когда я тебя видела!

Она развернулась к Паслену, который скорчился на полу. Глаза его были полны слез, ручьями бежавших по щекам. Он старался успокоиться, сжимал губы, но все равно у него то и дело вырывались всхлипывания.

– Я никак не могу остановиться, госпожа. – Паслен утер нос рукавом. – Это так печально.

– Что тут такого печального? Если ты не успокоишься, у тебя сейчас появится причина для слез.

– Она уже есть, – пробормотал Паслен. – Это ты. Ты такая печальная.

Мина засмеялась:

– Не валяй дурака! Я не печальная. Я могу получить все, что захочу. У меня есть любовь и доверие моего Бога, у меня есть власть…

Смех ее оборвался, она плотнее завернулась в свою шаль. Воздух в гроте был прохладный по сравнению с залитым солнцем берегом.