Проклятие Табигати
Шрифт:
Рубаху на плече Алишера разорвали, а начальник караула сделал глубокий надрез на плече. Юноша знал, что будет дальше. Был свидетелем, как с осужденного содрали кожу на площади, и предполагал, какие это причинило несчастному муки. Страх окутал сознание юноши, ведь нестерпимая боль могла заставить его выдать тайну.
– Я слышал, что в озере живет нимфа небывалой красоты. Её песни нежны и прекрасны, а ещё, если застать её врасплох, она выполнит любое желание! – затараторил носильщик, надеясь, что Бай не распознаёт в его словах лжи. – Я сын вашего садовника Маруфа. Он захворал. И я хотел поймать нимфу, чтобы она даровала отцу здоровье.
Юсуфбея поднял руку, и в повисшей тишине Алишер услышал
– Простите Владыка, я не ради корысти! Отец даже не знает, что я сюда отправился!
– Ты чего? Совсем с головой не дружишь? Какие нахер нимфы? Ты дурак? – Бай не понимал, издевается сейчас парнишка или говорит правду.
Мужчина уже собрался отдать приказ и лишить наглеца жизни, но Безликая решила, что для Алишера ещё не наступил его час, и помощь пришла оттуда, откуда он не ждал.
– Он на самом деле юродивый. Я знаю его. Он на Базаре носильщиком подрабатывает. Здоровый, но Небеса не одарили его разумом. Сам видел, как этот парнишка вчера торговался с северянами за диковинные ягоды, выложил за них почти пять монет. Сказал для нимфы. Пять монет! Половина недельного заработка. На них лепешек на неделю купить можно было… – протараторил стражник и замолк, опустив голову под суровым взглядом своего владыки.
– Проверьте, здесь ли ягоды! – скомандовал Бай, и с юноши тут же содрали рубаху. Свёрток с раздавленными от ударов ягодами вывалился под ноги Юсуфбея.
– Продайте его Магрисканцам, они хорошо платят за крепких рабов, – мужчина сплюнул в сторону носильщика и двинулся восвояси.
Невольничий рынок располагался в самом дальнем углу базара рядом со скотным двором и туалетами. Работорговля не особо приветствовалась султаном, но и запрещать он её не спешил, предпочитая получать мзду вместо теневого оборота невольников. Прямо из подвала Алишера выволокли на рынок. Юноша смирился с судьбой и уже не обращал внимания на крики толпы или оценивающие взгляды торговцев живым товаром. Колодки сменили тяжелые кандалы, но так рукам вернулась подвижность. Тело болело от вчерашних побоев. Алишер стоял в одном ряду с остальными несчастными. Всего рабов насчитывалось немного, впрочем, как и самих желающих их приобрести, так что аукциона, на который рассчитывал Юсуфбей, не вышло. Всех рабов купил скопом торговец из Согдинии. После проведения всей бумажной волокиты, рабов сковали по двое и через весь город повели к пристани на Дарьё. Когда в толпе мелькнуло постаревшее в одночасье лицо матери, Алишер дернулся и получил свой первый удар невольничьим кнутом. Кнут оставил глубокую рану на лице юноши, обезобразив и без того не слишком привлекательное лицо носильщика. Мать ещё долго смотрела в след неразумному сыну, и Алишер чувствовал это всем нутром, кожей и душой. Он не знал, как ответить на её немой вопрос: «Почему?»
– Теперь ты – Битый, это твоё новое имя. Зови меня Аксак, – подал голос лысый мужчина, шедший с Алишером в сцепке. – Поверь мне, так будет легче. Забудь свое настоящее имя, ну, а если достанет смелости, храни и не называй его никому. Тогда у тебя появится собственная тайна. Свое сокровище. Старое имя всегда будет напоминать тебе о том, чего ты лишился. О том, кем ты был и чем владел. Только от этого сходят с ума. Теперь мы – рабы, собственность, и лучше забыть о прошлом.
– А как ты попал сюда, Аксак? – спросил юноша, стараясь отвлечься от тяжёлых мыслей.
– Никогда не спрашивай раба об этом! Это табу, – злобно рявкнул мужчина и больше не проронил ни слова.
Жгучая и саднящая боль от раны на лице постепенно затмила боль от побоев, но Алишер не жалел о своем поступке, понимая, что своей участи ему все равно было не избежать. Зато он спас честь запавшей в его сердце дочери Юсуфбея, девушки, носящей знак самой Табигати. В душе парень надеялся, что совершил благородный поступок и в награду от Безликой получит быструю смерть. Отягощенный этими мыслями, он не заметил, как ступил на помостья Согдинийской галеры. Новоприбывшим дали по бурдюку воды и по паре вареных клубней Чалбара – местной брюквы, а затем рабы заполнили пустующие места за веслами. Алишеру досталось место у самого прохода между бортами. Кандалы обвили весло, а удар молота наглухо вогнал длиннющий штырь в древо, напрочь связывая гребца с ещё двумя несчастными, сидящими ближе к борту. Ближний к носильщику мужчина выхватил из его рук клубень и поспешно запихал его себе в рот. Алишер не успел даже возмутиться, как кнут ещё раз полоснул по его телу, и на этот раз удар пришелся по голой и потной спине носильщика. Вору досталось сильнее, и он завизжал, схватившись руками за щеку.
– Команды жрать не было! Еще одна такая выходка, и на твой чучак будут ловить жеена! – прогремел голос надсмотрщика, и сосед Али вжался в скамейку, закивав головой. – А ты запомни, новенький, кто зевает, тот – голодает!
Зазвучал барабан, и рабы налегли на весла. Алишер быстро потерял счет времени. Яркое палящее солнце жгло спину, бока покрылись бордовыми синяками от сапог нукеров Юсуфбея, а раны от ударов кнута кровоточили и причиняли нестерпимую боль, особенно когда в них попадал пот. Во рту пересохло. Юноша отпустил весло и нащупал бурдюк, но успел сделать лишь пару глотков живительной влаги, как щелкнул кнут, и на спине появилась ещё одна рана. Алишер едва не выронил драгоценный сосуд, чуть не задохнувшись от новой порции боли. Надсмотрщик с ехидным оскалом занёс руку вверх, собираясь нанести ещё один удар, но замер в этой позе, услышав властный голос капитана.
– Ты что творишь, урод? Он – единственное более-менее ценное приобретение! Это мои рабы, а не твои гребцы! Тронешь ещё одного, велю прибить твою поганую тушу к носу корабля! Это научит остальных уважать собственность купцов.
– Ка… капитан… – проблеял бугай с хлыстом, испуганно вжав голову в плечи.
– Напоить, накормить. И привести в порядок! Моё имя под контрактом! Что ты будешь делать, когда его раны загноятся?
– Но я…
– Учти, если он не доедет до Согдинии, ты займешь его место на помосте! Понял меня? Они не просто рабы, они – мое капиталовложение! Кто заплатит за дохлых и немощных? Тупая твоя голова! Немедленно обработай ему раны!
– Чем? – уточнил надсмотрщик, побледнев ещё сильнее.
– Да хоть языком лижи, если не знаешь чем! Тупица! Пусть помочится во что-нибудь и протрет. Дебил бестолковый! Тебе бы только ишаков погонять. Ты что, первый раз на борту?
– Второй…
– И походу последний. Займись моими деньгами!
Капитан скрылся в тени каюты, а надсмотрщик поспешил выполнять полученные указания. Судно легло в дрейф, но якорь не бросило, безвольно скользя вслед за течением.
Глава 4
После ночного происшествия все во дворце словно сошли с ума. Юсуфбей устроил внеочередную проверку своим слугам, но после того, как стража увела нарушителя на рынок, негодование хозяина постепенно сошло на нет. Однако последствия взбучки были видны не вооружённым глазом даже по количеству блюд, поданных на завтрак его дочери. Ахнея не притронулась к еде, ожидая свою подопечную к столу, но девушка задерживалась. Уже остыл не только чай, но и яйца с пирожками, а фрукты утратили блеск первой свежести.