Проклятие Табигати
Шрифт:
– Если в душе избранного поселиться чёрное зло, Табигати навечно останется Безликой. Поэтому верховная жрица и должна быть целомудренна и невинна. Её служение в ожидании. Она пустой сосуд, ожидающий наполнения. Но наполнить его непросто. Каждая из сторон сделает всё, чтобы пророчество не сбылось. Без малого четыреста лет потомки первого султана правят Маверанахром, и до сих пор жрицы ждут, чем закончится спор между матерью и Дьяволом. В сан девушка вступает в восемнадцать и ждёт избранника до двадцати восьми. Потом ее место занимает новая. А верховная выбирает место и отправляется искать кандидатов, чтобы подготовить его. Были, конечно, и обиженные на Безликую, те, что вверяли тайну только песни Иблиса. Были и слепо верующие в добро, доносящие лишь песнь Табигати. Но избранный сам должен решить, каким
– Блинчиком, – ляпнул Алишер, не совсем понимая, что выбрал, ведь для сына садовника яйца являлись слишком дорогой роскошью.
Ведунья вытащила из-под груды плошек сковородку и пристроила её на камнях очага.
– Бабушка, а зачем тебе жертвы? – поинтересовался юноша, проникнувшись к пожилой женщине тёплыми чувствами.
– Ай, не нужно тебе это знать, то дело темное, магия недобрая, но необходимая, ведь не каждая верховная кандидата в избранные находит за время, отпущенное Отцом. А без этого нет ей дороги в обитель Безликой. Ну, теперь-то я нашла тебя. Дело сделано.
– А что с Виндейлом? Мор у них.
– Накосят чертополоха на заре, скотине так, людям в отвар. За пару дней всё пройдёт. Вулкан недавно просыпался. Пеплом, да серой воздух отравил. Только благодаря этому, ты сюда и пришел. А уж кто вулкан разбудил – мать природа или сатана, кто ж знает. Помни, оба стиха наизусть знать надо, тогда до цели дойдешь и любимую обретешь. А ещё лучше, если храбрости хватит, конечно, спасай свою любимую от участи верховной. Поверь мне, противное это дело. А так жизнь человеческую проживете, детей родите. Я ж всё-таки ясновидящая, – старуха заговорщически подмигнула юноше.
– Вот возьми, сбор целебный. И позови-ка ко мне этого оболтуса Йорика. Вправлю ему мозги.
Юноша взял узелок и поклонился.
– А напоследок запомни, махать топором может любой. Ты сейчас песчинка, листок, несущийся неведомо куда, повинующийся воле волн. Всего лишь фишка в чужой игре, и играют эту игру великие. Быть избранным – значит стать легендарным. Да, чуть не забыла. Птицы Рух в волосах спящей девы, что в горах Кринтау гнездо свили. Два яйца обычно в кладке. Яйцо не должно охладиться ниже тепла твоего тела. То есть на ощупь оно всегда должно быть горячим.
– А… Спасибо, бабушка, – искренне поблагодарил ведунью Али, решив не уточнять про неведомых ему птиц, и поклонился.
– Береги себя, Алишер ибн Маруф, – тихо прошептала старуха, глядя вслед выходящему из пещеры юноше.
Глава 7
Йорик пробыл у колдуньи достаточно долго, и этого времени хватило для того, чтобы Алишер успел порядком продрогнуть. Хотя озноб, бивший тело юноши, был скорее эмоциональным. Он чувствовал себя словно заново рожденным. Старуха не только не отняла жизнь, но и подарила надежду. Чтобы уберечь озерную Пери от посягательства, он был готов на всё. Юноша даже мечтать не мог о совместном будущем с Замирой и семейной счастье с ней, но раз Северная ведьма сказала, что это возможно, он найдет способ добиться этого. В голове носильщика начали строиться планы. Он должен убедить Йорика взять его с собой в бедующий рейд к Берегам Оштоша. И если для этого надо стать лучшим, Алишер решил, что он им станет. Мысли юноши прервала фраза вождя, адресованная брату:
– А малой-то не промах. Возьмешь его в семью моим побратимом. Учить будешь обычаям, воинскому искусству и языку, заодно и свой подтянешь. Сколько же можно за моей тенью ходить. Пора уже свой дракар купить.
– Купишь тут… Особенно с последней добычи. Еще мор этот. Тут бы с голоду ног не протянуть, – ответил младший на северном наречии.
– Смотри, что ведьма отдала за парнишку, – вождь разжал кулак, и на ладони блеснул невиданной красоты самоцвет.
Асард застыл с открытым ртом.
– Что же он с ней такое делал там? Чем ублажал? Он что её трахнул? – опомнившись, затараторил мужчина, не имея понятия, за что можно было получить такую огромную плату.
– Уж чего не знаю, того не знаю. Даже если и трахнул, подарок королевский. Молодец, смелый юнец!
– Нет. Я даже… – встрял в разговор Алишер, пытаясь оправдаться, но вождь не дал ему договорить.
– Да ладно! Дело твое, как говорил мой старик, никогда не отказывай женщине, положившей на тебя глаз.
– У меня есть любимая, и я хочу к ней свататься, – выпалил носильщик, глубоко оскорбленный словами вождя.
– Тогда всё в твоих руках, Трасинг. Я обещал старухе взять тебя с собой, но охранять тебя в бою никто не будет. Поэтому надейся только на себя и тренируйся, как следует. Но время не ждёт. Ты прав, Асард, зима на носу. Нужно срочно отправляться в Холстинг. Посмотрим, сколько Конунг Бьерн отсыплет за камень. Двигаем в Виндейл. Надо сельчан отправить, чертополоха накосить. Да и малой замерз, наверное, нам его теперь беречь надо, ведьма сказала, он принесет Виндейлу славу. Так что воинскому учить будешь как собственных сыновей. Понял?
– Что прям так и сказала?
– Угу, и ещё сказала, что он не сокровище, и за это она нас отблагодарит, а потом шепотку соли в очаг кинула. Дымищи поднялось, думал, задохнусь, а потом смотрю на скамейке, где она сидела, самоцвет.
– Так это же…
– Душа Ведьмы. Так что перечить последней воле, считай самому запечатать ворота Валхаллы не только себе, но и потомству.
Асард кивнул головой, соглашаясь со словами брата.
Алишер же уже не слушал, о чем говорили мужчины, погрузившись в собственные мысли. Теперь он знал, что у него будет шанс просить руки Замиры. Остальное не имело никакого значения.
***
Конунг высоко оценил самоцвет. В Виндейл мужчины пригнали большое стадо коз, пару быков и семь коров, да и казны привезли немало. К тому времени отвар чертополоха уже изгнал хворь из селения. Трасинга приняли как родного в доме младшего брата вождя. Но едва житель солнечного Оштоша привык к слякоти и нескончаемым дождям, как долгая Северная зима укрыла Виндейл. Раньше Алишер думал, что жара опасна, но теперь понял, что лютый мороз ещё страшнее. Короткие дни летели своей чередой. Тренировки стали ещё жестче, и к середине зимы Асард надел на бывшего раба тяжеленую кольчугу и заставил биться настоящим оружием. Вначале было очень страшно, но буквально спустя пару недель, Трасинг уже без опаски орудовал острейшим мечом, встречал удары, уходил с линии атаки, крутился в смертельном танце, именуемом поединком. Он снова и снова проигрывал бой лучшему топорнику Виндейла, но с каждым разом победа последнему давалась все труднее и труднее. Молодость и ловкость, неимоверная сила и невиданная выносливость, закаленные тяжелым трудом на Базаре Оштоша, делали Трасинга грозным соперником. Алишер почти уверенно заговорил на северном наречии, и домочадцы доверяли ему самостоятельные походы в городище. Несколько раз Асард брал Трасинга на рыбалку. Там Алишер впервые в жизни увидел настоящий лед и почувствовал на своей попе его коварную скользкость. А ещё он участвовал в охоте. Первый раз это была облава на волков, облюбовавших холмы рядом с Виндейлом. Потом Йорик пригласил Асарда и его на загон лося, но житель Оштоша не умел бегать в снегоступах и едва не провалился под лед, преследуя зверя на реке. Луками северяне не пользовались, во-первых, на таком морозе удержать тетиву в натяге почти невозможно, да и пробить толстенную кожу и шерсть дикого зверя очень тяжело. Поэтому Норманы предпочитали копья. Когда вой метелей перестал быть таким продолжительным, а в воздухе запахло чем-то волшебным, Асард привел Трасинга в кузню. Дни напролет юноша долбил молотом по рассказанному железу, прислушиваясь к рассказам кузнеца. В конце концов, когда воды залива освободились ото льда, а на прогалинах в холмах зацвели первые цветы, Алишер получил свою секиру и чешуйчатый доспех, подбитый волчьим мехом. В конусном шлеме и секирой на плечах, он уже выглядел как настоящий северянин. Имя «Алишер» забылось, и единственное, что связывало его с прошлым – это сны, в которых Замира всё еще являлась к нему и пела свою песнь.