Проклятие Табигати
Шрифт:
– Доблестный … – замявшись, капитан согнулся в поклоне, то ли он не запомнил имя пирата, то ли не надеялся его выговорить правильно. – Вождь! У нас нет ни злата, ни ценных товаров. Мы везем рабов в Согдинию. Все наше золото осталось на рынке в Оштоше, но я поделюсь провизией и водой.
– Хорошо. Но рабы тоже товар и стоят денег. А раб, сбивший с ног самого Асарда, стоит дорого.
Капитан скрипнул зубами, но кивнул в знак согласия. Бородатый Норман подошел ближе к Алишеру.
– Как твое имя, раб?
– Ватык, – ответил Алишер, вспомнив совет, полученный
– Битый, значит… – вождь варваров снова расхохотался. – Что ж, у нас в народе говорят: один битый, двух не битых стоит. Так и быть, Хасым, я возьму у тебя этого и ещё трех женщин на мой выбор, провизию и воду, как договаривались.
Капитан ещё раз махнул рукой, и часть матросов бросилась в трюм исполнять волю капитана, пока кровожадные Норманы не передумали. Казалось, конфликт исчерпан, но Алишер снова поднял свой обломок.
– Я не буду больше рабом, ни твоим, ни чьим-либо ещё, – процедил сквозь стиснутые зубы юноша, готовый принять достойную смерть.
Вождь резко изменился в лице. Его тон стал яростным и не сулил ничего доброго:
– И ты готов умереть?
Алишер встал удобнее и приготовился к бою.
– Да, – ответ прозвучало тихо, и его едва расслышали близстоящие, но парень был полон решимости.
– Да будет так! – проревел Йорик и, выхватив секиру у одного из Норман, бросился на Алишера.
Вождь, несмотря на возраст и тяжесть брони, двигался на удивление быстро. Он легко ушел от размашистого удара носильщика, и тут же нанес ответный удар. Секира пролетела над головой, едва успевшего пригнуться Алишера. Сталь северного клинка описала дугу и обрушилась на носильщика сверху.
Юноша отразил тяжелый удар топора и замахнулся в ответ, но вождь сбил его с ног толчком плеча в грудь. Алишер рухнул на струганные и затертые до блеска доски палубы. Ещё мгновение, и топор Варвара вгрызся в настил рядом с головой поверженного.
– Ватык умер. Встань Трасинг-Непокорный, – мужчина протянул руку парню, помогая ему подняться на ноги, – Я, Йорик – Штормовой ветер, ярл Виндейла нарекаю тебя братом и воином клана Штормовых ветров.
Глава 5
Жизнь Алишера-Трасинга не сильно поменялась при смене корабля. На дракаре царила жесткая дисциплина, а поддерживали её не менее суровые наказания. Правда, к гребле прибавились ещё и тренировки по воинскому делу. Алишера постоянно били. То кулаками, то деревянными имитаторами боевого оружия.
Особенно сильно доставалось от Асарда, который скорее мстил за свое поражение, чем учил чему-то. Казалось, что уже каждая пять тела бывшего раба получила свою порцию ударов, и больнее быть не может, но наступало утро, и всё начиналось сначала. Тренировка, завтрак, гребля, тренировка, обучение управляться с парусным вооружением галеры. Бывший носильщик уже выучил, что такое шкот и кормовой пал, и где находится майнстры. С едой и питьем, несмотря на полученные у работорговца припасы, у Норманов было туго. Особенно плохо дела обстояли с водой. И Йорик, отчаявшись выследить очередного торговца, взял курс домой. Команда винила в неудачном походе черноволосого юношу с обезображенным шрамом лицом. А когда на подходе к родным фьердам разразилась штормовая буря, ропот дошел до ушей капитана. Йорик был в ярости. Всех недовольных он просто пообещал оставить в следующий раз дома. Разговоры стихли, но осадок в сердцах Норманов остался. А когда к причалу вышли женщины в траурном одеянии, Алишер всерьез подумал, что зря он не дал себя зарубить надсмотрщику.
Едва команда спустилась с корабля и вытащила дракар на берег, Йорика обступили встречающие. Они долго говорили, что-то объясняя, и у многих из них в глазах стояли слезы.
Не зная, чем себя занять, ведь языка Норманов Алишер не понимал, юноша оглядел новый край, который теперь должен стать его домом.
После палящего солнца Оштоша, пасмурное небо Виндейла и пронизывающий северный ветер поселили тоску в сердце новоиспеченного Трасинга. Каменистая почва, редкая растительность. Низкие хибарки у берега. Ни дворцов, ни замков. Лишь на вершине холма возвышалось приличного размера строение с крышей, напоминающей днище дракара.
Он вспомнил сад Юсуфбея и блеск черных глаз Замиры. Грусть и печаль сковала его сердце ещё сильнее. Теперь между ними не только печать раба, но и сотни лиг безжизненной морской глади…
Спустя какое-то время к Алишеру подошел Асард. Он толкнул юношу в плечо и, указав на большое строение пальцем, изобразил ходьбу.
– Твоя и наша туда ходи. Понимай? Все наш там ходить. – В глазах северянина не было ни ненависти, ни злобы. Мужчина ещё раз хлопнул Алишера по плечу и двинулся вперед по неширокой тропинке между огромными валунами.
Внутри строения собралось всё население Виндейла. Мужчины, женщины, старики и дети. Было шумно. Все говорили, и незнакомые слова сливались в какую-то странную тревожную мелодию, которую Алишер не понимал, но по жестикуляции было ясно, что случилось что-то совсем недоброе, а Йорику придется сделать что-то совсем плохое. Лицо Штормового ветра стало хмурым и серьезным. Норманы ещё долго что-то кричали, потом плакали. А уж потом Йорик поманил Алишера рукой. Юноша повиновался. Несмотря на то, что на дворе был всего лишь сентябрь, Алишер основательно продрог, и с радостью шагнул к горящему в центре залы костру. Последовала длинная речь, из которой бывший раб понял только имена Йорика, Асарда и свое – Трасинг. Вождь повернулся к Оштошцу и продолжил уже на языке султаната:
– Я представил тебя подданным. Но за наше отсутствие случилась беда. Страшная напасть постигла Виндейл. Почти весь скот пал, и теперь уже от голода и хвори начали погибать люди. Болезнь странная. Животные сначала начинали харкать кровью, а потом сдыхали. Женщины говорят, что перед этим Виндейл окутал густой туман. Я должен идти к ведунье, но она не примет нас без человеческой жертвы. Поэтому я и взял рабов с вашего корабля. Смерть от ритуала легче участи рабыни в Согдинии. Я так же рассказал им о твоей храбрости. Они примут тебя как родного, Трасинг.