Проклятие тролля

Хамм Эмма

Что же ей делать? Как поступила бы принцесса в сказке?

Эльва улыбнулась и посмотрела в глаза Доннахи.

— Если они уже знают, что я тут, почему я прячусь?

— Что?

— Тогда они меня тут ждут, Доннаха. Я не боюсь Королевы троллей. Мы можем устроить им представление, которого они ждали.

— Не уверен, что это хорошая идея.

— А я уверена, — она сжала его пальцы на ее талии на ткани плаща. — Танцуй со мной, Доннаха. Покажем им, как настоящий Благой двор устраивает

бал.

— Что ты делаешь? — его глаза расширились, когда она устремилась прочь от него.

Эльва направила всю себя, раскрыла женщину, которая ходила по балу, и все смотрели на нее. Первый поворот, она сбросила плащ. Второй и другие показали прекрасное грозовое облако платья. Тонкая ткань окружала ее руки туманом, юбка была бриллиантовой молнией вокруг ее ног.

Эльва тряхнула волосами, и они разлетелись золотыми локонами. Она подняла руки над головой в пируэте, замедлила обороты и опустилась в грациозном реверансе.

Тролли охнули и отпрянули от нее, словно она пугала красотой. Так и было. Впервые за много веков Эльва ощущала все, что Доннаха видел в ней. Она могла быть женственной и яростной одновременно. Нежной и сильной.

Она подняла руку, шагнула вперед и ждала, пока он не опустил ладонь на ее талию еще раз. Он смотрел в ее глаза, и она видела его сердце.

— Ты прекрасна, — сказал он. — Моя воительница, от которой пахнет полевыми цветами.

Эльва не понимала, как отчаянно хотела услышать эти слова, пока он не сказал их. Боги, он был идеальным мужчиной, и она хотела поглотить его.

Улыбка на ее лице была такой широкой, что стало больно.

— Я устала слушать эту музыку, милый.

Она подняла ладони и щелкнула пальцами. Музыканты в смятении огляделись, посмотрели на свои инструменты. В этот раз, когда они взяли их, они заиграли прекрасную симфонию, какой тролли еще не слышали.

— Как ты это сделала? — спросила Доннаха.

— Ты видел, как Туата де Дананн использует магию?

— Ни разу.

— Хорошо, — она потянула его ближе. — Рада быть у тебя первой.

Если бы в зале не было так громко, Эльва точно услышала бы, как он сглотнул. Он не мог сохранить сердце, когда их не разделяли тени. Теперь он видел ее, и она вернула свою былую роскошь… Эльва ему даже сожалела.

Гневный крик сотряс зал.

— Мамуля! Она слишком красивая рядом с моим женихом! Она должна быть уродливой горбуньей!

Королева развернулась в своем платье-броне и подняла руку.

— Стражи! Задержите женщину!

Это было громкими словами для существа, которое не марало руки боем.

Эльва приподняла бровь.

— Ты мне доверяешь, Доннаха?

— Жизнью.

— Тогда танцуй со мной, дворф. Посмотрим, как хороша я нынче в магии.

Доннаха не ждал. Он

потянул ее в вальс, и Эльва выпустила всю силу, которую сдерживала с тех пор, как стала женой Благого короля. Она не хотела, чтобы Фионн видел, как она сильна, потому что он не хотел, чтобы она была сильнее него. Тогда она думала, что мужчины не любят женщин, которые больше них в чем-то.

Доннаха вернул ей это. Дворф понимал, что она была достойной, несмотря на то, что было внутри нее, несмотря на ее способности. Этот дворф ценил ее возможности, потому что они были ее.

Одна мысль, и они поднялись в воздух. Вальсировали над головами троллей, все выше и выше. Никто не мог их тут достать. Хотя они еще слышали гневные крики, музыка была громче и заполняла их уши приятными звуками.

— Как такое возможно? — спросил он.

— Магия фейри как желание. Нужно лишь поверить… и магия случается.

— Поразительно, — он сделал паузу. — Я забыл это.

— Нет, — ее щеки пылали. — Но я рада, что ты так думаешь.

Доннаха сжал крепче ее талию.

— Что мы сделали бы, если бы так встретились на Благом балу?

Она рассмеялась.

— Мы бы не встретились там. Дворфы держались бы в стороне, а за мое внимание боролись бы сотня Туата де Дананн.

— Ах, потому что красивее женщины они еще не видели?

— Потому что они любят присваивать красивое, а я бушую, ведь я теперь свободна, — она провела ладонью по его плечу и коснулась его подбородка. — Но я все еще увидела бы тебя в зале. Даже среди всей роскоши в тебе есть что-то от горы.

— Да?

— Что-то в твоей челюсти, в упрямстве или в синеве горных озер в твоих глазах.

Доннаха закружил ее, подняв руку, а потом притянул ее к груди.

— Я и не думал, что воительница может быть поэтом.

— Почему нет?

— Ты действуешь, а не говоришь.

Она посмотрела на него со всей нежностью, всей добротой, что лилась из нее, потому что он починил ее.

— Слова не давались мне какое-то время. Убегали из головы, капали едкими каплями с языка, но ты их вернул. Ты напомнил мне, что розовая вода не страшна, даже во мне. Мне не нужно отпугивать всех. Так я упускаю встречи с такими, как ты.

— Я рад, что смог дать тебе это, — он потер ее спину. — Жаль, я не смогу увидеть, как ты это используешь.

— Ты сдаешься?

Он кивнул.

— Да. И ты должна. Покинь это проклятое место. Иди к приключениям и помни меня.

Эльва покачала головой.

— Я не брошу тебя, Доннаха. Ты еще не мертв, значит, я могу тебя спасти.

— Ты упрямая.

— Да.

Он гневно вздохнул и кивнул.

— Ладно. Приди ко мне в последний раз. Мы разберемся с этим.

— Приду.