Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания
Шрифт:
Дагадд внимательно смотрел на нее, и в маленьких глазах под сдвинутыми бровями Гвендолен ясно увидела свое отражение.
— А вдруг у тебя не заварится, пташка?
— Я все равно по-другому больше не могу, — проговорила она шепотом, упрямо мотнув головой. — Если что… Кэс отдаст тебе эти деньги за меня.
В тот день над Тарром долго висел густой сизый туман, пришедший с моря. Такое случалось очень редко, и. как уверяли рыбаки, предвещало беду. Гвендолен об этом не знала, но давно брела по дороге в кислом настроении, потому что лететь
Наконец она доковыляла до большого безликого дома в таррском предместье, главной примечательного чертой которого была высокая ограда, сложенная из грубых булыжников. Уже стемнело, но свет пробивался только в одном окне, тусклый и прыгающий, словно владелец не желал зажигать много свечей. Однако вряд ли можно было надеяться на то, что Гвендолен Антараей отступит перед мрачным видом чьего-то жилища и отсутствием быстрого отклика на стук в дверь — подобные мелочи ее никогда не смущали, и она настойчиво отбивала от створок краску дверным молотком, пока ожидаемое ею действующее лицо не показалось на пороге, воззрившись на нее без всякой приязни.
Человек был долговязым, катастрофически худым, с бритой макушкой и в каком-то обтрепанном балахоне. От него пахло дымом и какими-то травами с резким ароматом, а глаза под набухшими веками были в красных прожилках. Он взялся за притолоку одной рукой с поразительно длинными и крючковатыми пальцами, вторую руку продолжая держать на засове и явно рассчитывая, что разговор займет совсем немного времени.
— Вы Арций. — сказала Гвендолен утвердительно.
— Придешь завтра в больницу, — буркнул человек, делая попытку закрыть дверь, но Гвен успела подпереть створку ногой.
— Я бы хотела договориться здесь. Там слишком много народу.
Арций равнодушно скользнул усталыми глазами по ее фигуре, завернутой в плащ.
— Если думаешь ребенка вытравить, это не ко мне.
— Может, пустишь все-таки? Тебе Кэссельранд просил передать привет.
— Не знаю я никакого Кэссельранда. — пробурчал Арций, но убрал руку с засова, и Гвендолен быстро проскользнула внутрь, поворачиваясь к хозяину. Она дернула застежку, и плащ свободно осел на пол. Гвендолен развернула крылья насколько смогла — стены и разные предметы ощутимо мешали, но и этого было достаточно, чтобы на лице Арция медленно возникло другое выражение — холодного изучающего любопытства.
— Ишь ты, — сказал он. — Рыжая. У вас таких немного, да?
— Скоро будет еще меньше, — не очень понятно отозвалась Гвендолен. — Если ты согласишься, конечно.
— Что надо-то? — любезностью Арций похвастаться не мог, да и не собирался.
— Ты был помощником барона Шандера. Ты присутствовал на всех его опытах. В том числе и когда он делал из крылатых… обычных людей.
— Ну и чего? Они все на это добровольно
— У меня нет родичей, — сквозь зубы произнесла Гвендолен. — И пришла я не за этим. Я сама тебе хорошо заплачу. Пятьдесят золотых.
— За полсотни круглых можешь и рыло мне разрисовать, разрешаю, — Арций удивленно поцокал языком, пытаясь обойти Гвендолен вокруг, но мешали крылья, занимающие половину пространства. — Это на что тебе столько денег дали?
— Я хочу… хочу быть, — Гвендолен встряхнула головой, — как люди. Без этого, — она пошевелила крыльями, подняв легкий сквозняк. — Ты ведь умеешь это делать.
— Покажи деньги, — угрюмо сказал Арций.
Она излекла из-за пазухи кошель Дагадда и покачала им в воздухе — его размеры и кожа тонкой выделки внушали невольное уважение. Но в глазах Арция только прибавилось железа — теперь сквозь красноту и муть словно проглядывали два наконечника для стрел.
— Ты знаешь, сколько операций мы сделали? — спросил он жестко и сам ответил: — Десять. Из них выжил один.
— Значит, я буду второй.
— А если десятой? Чтобы мне твои родственнички потом в печенке поковырялись? Или подняли под облака, да уронили ненароком?
— Я неясно выразилась? У меня нет родичей. Они от меня отказались.
— Ах, вот что…
Арций снова внимательно обшарил ее взглядом. Смутное удивление зарождалось в его глазах, и он в первую очередь посмотрел уже не на крылья, а на некоторые части фигуры Гвендолен, максимально интересные людям противоположного пола.
— Неужели тебе твой хахаль дал золота? Он так хочет… Ага, и потом за мной будет по всему Круахану гоняться, если что не так? Тем более не соглашусь.
— Никто — не знает — что я — собираюсь — сделать, — Гвендолен говорила сквозь зубы, и ей казалось, что она держит во рту кинжал. — Ты знаешь, как мы клянемся?
— Ну допустим… — Арций совсем ссутулился, но наконец в его взгляде стал проявляться совсем другой интерес, и поскольку Гвендолен редко общалась с лекарями, он ей был не особенно знаком. — А ты знаешь, как на тебя подействует усыпляющий отвар, детка? Если вдруг нет — ты умеешь терпеть?
Гвендолен подумала некоторое время, потом расстегнула камзол и показала неумело завязанные бинты на боку, частично бурого цвета от засохшей крови.
— С этим я летала до Валлены и обратно.
— Что же… Ночь сегодня будет интересная… — Арций усмехнулся, ненадолго исчез в глубинах дома и появился наружу с большой темной бутылкой, покрытой пылью, которую держал за горлышко. — Пей, девочка. Мы это сделаем прямо сейчас.
Она проехала через южные ворота Круахана. Проехала спокойно, не кутаясь в плащ, не выбирая максимально темное время суток. Впрочем, мелькнуло в сознании Гвендолен — даже если бы она пролетела над воротами, широко развернув свои рыжие крылья, мало кто обратил бы на это внимание.