Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания
Шрифт:
Потом она посмотрела на Баллантайна, немного виновато и чуть хитро наклонив голову к плечу, словно желая сказать: "Да, характер у меня очень скверный, но что поделать? Зато вся нежность, которую я не трачу понапрасно на других, достается тебе — разве плохо?"
Но Эбер не вернул ей взгляда. Он смотрел на Логана, прямо и спокойно, с таким же выражением лица, с каким входил в Чертог Провидения выслушивать свой приговор, и такие же пятна загорались на скулах — единственный признак волнения.
— Похоже, Баллантайн, нам не стоит делить трапезу с этими новыми гостями? — вполголоса спросил молодой книжник. Трудно было
— По крайней мере не гвардейцы султаната, уже хорошо, — Эбер покосился на испуганно вскинувшихся заговорщиков. — Это условный стук, которыми обычно пользуются люди из Пряди. И я в общем догадываюсь, из какой именно.
— Привет, Алларий, — небрежно бросил Гаран и залез на подушки прямо в сапогах. Похоже, без Тельгадды он уже не умел их снимать. У Гвендолен язык чесался спросить нечто подобное, но она благоразумно спрятала его подальше за зубами, и еще губы сжала поплотнее на всякий случай. Вряд ли у них получится притвориться, что их нет в доме Аллария, но почему-то ей казалось, что чем позже их обнаружат, тем лучше. — Все читаешь свои стишки и мечтаешь за обедом о мировой справедливости? — Гаран потянулся за персиком и быстро его сгрыз, бросив косточку рядом с собой на ковер. — Хотите, я вам предложу нечто вкусное на десерт? Такое, от чего у вас слюни потекут?
— О предводитель достойных людей, с кем опасно столкнуться в пустом переулке! Знаю, по прихоти праздной в мой дом заходить ты не стал бы вовеки, — торжественно кивнул Алларий.
У Гвендолен получился замечательный наблюдательный пост в углу, откуда она видела всех в комнате, а на нее мало кто обращал внимания. Несмотря на то, что присутствие Гарана вызывало у нее странное ощущение — крылья начинали дрожать от стремления скорее улететь подальше — смотрела она в основном на Аллария. Своей странной манерой выражаться и несколько подвывающей интонацией он мог бы произвести впечатление слегка безумного. Он постоянно кого-то изображал, и было прекрасно видно, что ему это доставляет несравненное удовольствие. Но Гвендолен не покидала уверенность, что он всего лишь не отказывает себе в желании поразвлечься на пути к чему-то… добиваясь чего-то… выполняя какую-то цель… Ей было сложно додумать свою мысль до конца, но он был не просто лицедеем на подмостках, пляшущим перед толпой. Скорее наоборот, толпа танцевала для него.
— Думаете, я не знаю, о чем вы тут болтаете? — продолжал между тем Гаран, усмехаясь. — Надеетесь, что власти тирана придет конец? А может, кто-то мечтает еще и занять его место? Даже если вы не перегрызетесь между собой, то гвардия точно вырвет вам глотку. Я не прав?
— Раз ты об этом так хорошо знаешь, Гаран из Западной Пряди, то зачем пришел сюда? Твоя прямая дорога — в дом султаната, за вознаграждением, — хмуро произнес Тенгал, не поднимая глаз.
— Да, но почему-то я все еще не там, — Гаран хитро прищурился. — Хотя не скрою, действительно считаю себя достойным награды и самой высокой участи. Однако я здесь. Как полагаешь, почему?
— Если надеешься, что мы тебе дадим денег за молчание… — начал Уллиль, но Гаран махнул рукой в его сторону, не дослушав.
— Весь твой дом стоит меньше, чем перстень у меня на пальце, бывший казначей. Однако здесь у вас есть нечто ценнее золота.
— Что у нас может быть? — Уллиль оглядел остальных почти умоляющим взглядом. — Откуда?
— Да он просто крэка перенюхал, — отрезал Черный Ястреб. — Не видите что ли, глаза блестящие, зрачки сужены. Прикажи его куда-нибудь положить, Алларий, очухается и уйдет.
— Забыл, Эльмантар, как мы надышались на спор? Ты три дня валялся не двигаясь. А я на следующий день выехал с караваном на южную границу, — Гаран приподнялся, уперев кулаки в колени. Он уже начинал терять терпение. — Когда Гаран из Западной Пряди о чем-то говорит, то это не болтовня трусливых книгочеев! Вот эти четверо, — он ткнул пальцем в сторону Баллантайна. — Они знают что-то… такую вещь, которая способна дать огромные силы! А может, власть над всем миром, я не знаю. Но, в общем, такую штуковину, от которой вся гвардия Эбры будет ползать у нас в ногах, как червяки. Они знают, что она есть, и они ее ищут.
Сидящие рядом с Эбером и Дагаддом спешно отодвинулись вместе с подушками, в результате чего образовалось пустое пространство. В наступившей тишине Гвендолен гордо пересекла комнату и села за плечом Баллантайна, пытаясь поджать ноги по-эбрийски и поэтому все время ерзая. Торжественно застыть в позе мрачного телохранителя никак не получалось. Логан со вздохом присоединился к ним и присел с другой стороны.
— Почему ты так думаешь, Гаран из Западной Пряди? — все опять признали за Баллантайном право говорить первым. — Разве у тебя есть доказательства?
— Ха! Доказательства! Ты объявлен в Эбре вне закона. Старина Хэрри дорого бы заплатил за то, чтобы увидеть каждую часть твоего тела отдельно от другой. А ты все-таки сюда притащился — для чего? Понятно, что не на увеселительную прогулку со своей пернатой подстилкой. Ради чего может человек так рисковать своей жизнью? — я вас спрашиваю? — Он обвел взглядом замолкшее собрание. — Когда ты найдешь то, что ищешь, мы пройдемся по Эбре, как по ковру. Вы мне все пригодитесь и не пожалеете об этом.
Эбер ничего не ответил. Похоже, он снова думал о своем, и в мыслях был от Гарана очень далек.
— Мне кажется, сьер Баллантайн ясно дал вам понять наше мнение по этому вопросу, — церемонно заметил Логан. — Иначе мы продолжали бы находиться в вашем доме.
— Шлепал бы ты отсюда, — прибавил Дагадд, для выразительности складывая на груди толстые руки. — Мы тут слепились, языками шкрябаем. Не впихивайся лучше, а то копыта отстегнем.
Гвендолен, как ни странно, промолчала. Внутренний голос, решивший в этот раз стать разумным, подсказывал ей, что тратить кинжалы еще рано — они могут ей в скором будущем очень пригодиться.
— За морем, видно, все такие глупые, — Гаран привстал, нимало не смутившись. — Эй, неудачные заговорщики, может, вы поумнее будете? Отдайте мне этих четверых, и я пошел.
Многие с надеждой посмотрели на Аллария. Тот молчал и приветливо улыбался.
— Ну как-то это… — неуверенно забормотал Уллиль. — Все-таки они гости…Как бы сказать…
— Ясно, — Гаран окончательно поднялся с ковра. — Значит, вы все тут останетесь в гостях, пока не поумнеете. Счастливо оставаться, Алларий, теперь какое-то время у твоих виршей будет очень много слушателей.