Проклятие валькирии
Шрифт:
– Я пришла помочь, - наконец нашла она в себе силы ответить.
– Тебе нужно отправиться на покой. Ты заслужил.
– Он не даст, - встряхнув сухим пальцем, указал конунг куда-то в сторону поместья.
– Этот лис не даст… Бабское дело задумал. Сейдом меня извести. Поганец.
Он встал и, чуть ссутулившись, обошёл свой курган вдоль стены. Асвейг задумалась, не стоит ли отойти подальше, но пока драугр ничем не пытался ей навредить.
– Кто наложил на тебя сейд?
– Фадир, - Радвальд остановился у кресла и опустился в него снова.
– В поединке не победил,
– Не может быть, - усомнилась Асвейг, хоть и понимала, что сейчас конунг вряд ли способен лгать.
– Только он не рассчитывал, что я встану. Не рассчитывал, паук. Предательство Сиглауг сильнее… сильнее всего.
Он замолчал, горестно уставившись в пустоту. Кто бы мог подумать, что в сердце Радвальда ещё осталось что-то к жене, кроме безразличия и привычки.
– Я сильнее. Я сумею оборвать власть заклятия Фадира.
Конунг хмыкнул, как живой, покачал головой, и его спутанные седые волосы замели по плечам.
– Сейд останется и причинит много горя моей семье. Может, он и слабее тебя. Но ты - девчонка, которая не ведает своих сил и плохо ими управляет.
– Я вытащила твоего сына с того света!
– вспылила Асвейг.
Ещё не хватало, чтобы мертвец упрекал её в неопытности. Хотя он, конечно, прав.
– Ты обрекла его на неволю хуже своей, - уронил конунг и опустил голову, замолчав. Слоено ему нужно было набраться сил, чтобы снова заговорить.
– Зато тебя могу освободить.
Асвейг подошла и вынула из-за его пояса нож да тут же отскочила назад. Вдруг помешать захочет? Быстро вырезала на черенке факела руны. Сплела их е одну и повторила несколько раз. А Радвальд и с места не двинулся: похоже, смирился с тем, что воле его не суждено исполниться.
– Это ничего не исправит. Сиглауг последует за мной.
– Когда придёт срок… Не раньше. Не сегодня.
Асвейг разрезала палец и окрасила знаки на дереве кровью. Прочитала заклинание, свитое из рун, что только что начертала, и швырнула факел под ноги конунгу. Его одежда вспыхнула мгновенно. Пламя поползло вверх, объяло кресло. И скоро Радвальда не стало видно в огромном костре, в который он превратился.
“Успокойся, лежи в земле, не вреди родичам. Место твоё здесь, в кургане, построенном тобой и сыновьями. Уважь их волю, успокой их души. Живое оставь живым”.
Пламя опало постепенно. Асвейг не сразу заметила, что давно уж не звучит в голове голос Радвальда. И в тот же миг её снова захлестнуло потоком бессвязного гомона. Она, едва совладав с руками, застегнула цепочку амулета и почти без сил опустилась прямо на землю. Холодное золото остужало раскалившуюся, словно сталь, кожу. И тут лишь она задумалась, что мог иметь ввиду конунг, когда говорил о том, что Ингольв теперь в неволе. Почему? Вон, делает, что пожелает, ходит, где хочет. Женится скоро на воительнице, которая готова её со свету сжить. Неужто с теми рунами это связано, что она на его коже вырезала? Так и не найдя ответа, Асвейг встала, отряхнула подол от сажи. Едва нашаривая в темноте, куда идёт, она покинула курган. Теперь рассказать надо, что и как свершилось, хоть сейчас она и одна, без присмотра - лучшее время сбежать. Да вот только обещанную награду у Сиглауг попросить надо бы. Может, хоть женщина окажется благосклоннее к ней, чем мужчины.
Не слишком торопясь, Асвейг вернулась в поместье. Хозяйку уже отпаивали травами после пережитого, но её руки всё ещё дрожали, а взгляд то и дело бездумно останавливался. Все сыновья собрались кругом. Только Ингольв стоял в стороне за спинами остальных. Но ведь тоже не пожалел сна, пришёл. Гагар с изрядно расцарапанным лицом и шеей - всюду, где Сиглауг смогла дотянуться -сидел тут же, у огня и с укором посматривал на женщину, что причинила ему столько забот.
На вошедшую Асвейг внимание обратили не сразу.
– Раз ты здесь, значит, справилась?
– Ингольв взглянул на неё первым, а уж после и остальные повернулись.
– Радвальд упокоен в своём кургане. Предан огню, - кивнула она, вдруг понимая, как устала. Но нужно продержаться ещё немного, и она будет свободна.
– Теперь он никого не побеспокоит.
Бастард удовлетворённо хмыкнул, словно удивился тому, что у неё получилось, но надеялся, что это всё же случится. Остальные радостно загомонили, видно, не задаваясь вопросом, откуда у Асвейг такие умения. Даже Сиглауг будто бы взбодрилась и перестала шарить пустым взглядом по дому.
– Можешь просить награду, - чуть осипшим голосом проговорила она, когда все замолчали.
– Как я и обещала.
Асвейг подошла ближе. Не хотелось просить о задуманном на глазах у многих людей. Но раз уж другого не дано…
– Ты хозяйка в этом доме, Сиглауг. Прикажи Ингольву вернуть мне ларец, который он забрал из дома моего приёмного отца. Со всем, что было внутри.
Хозяйка изогнула брови, явно не понимая, о чём речь, но к бастарду всё же повернулась.
– О каком ларце она говорит?
Тот передёрнул плечами и одарил Асвейг таким взглядом, который, пожалуй, хуже порки.
– Да, есть у меня такой короб, - нехотя ответил он.
– Я и правда нашёл его в доме лагмана.
– Верни ей, - твёрдо распорядилась Сиглауг, больше ничего не выясняя.
– Если он раньше принадлежал её отцу
– Рабыням не положено…
– Я сама знаю, что им положено, а что нет! Будь добр, верни, раз уж это всё, о чём она просит.
Ингольв дёрнул желваками, но всё же кивнул на просьбу мачехи. В полном молчании они дошли до его дома. Но Асвейг чувствовала всем телом его напряжение и злобу. Не думал он, верно, что придётся вместо Сиглауг за помощь расплачиваться.
– Я не знаю, зачем он тебе так нужен, - проговорил викинг, отдавая ларец.
– Но я надеюсь, что ты не решишь использовать знания, что в нём хранятся, против кого-то в этом доме.
– Похоже, не меня вам всем нужно бояться, - Асвейг с трудом вырвала короб из его рук.
– Кто-то наложил сейд на Радвальда. Потому он и восстал. Он утверждает, что это сделал Фадир.
– Сейд - бабская забава!
– Ингольв сверкнул глазами.
– Каков будет у меня вид, когда я обвиню Фадира в этом, не имея других доказательств, кроме твоего слова? Слова рабыни.