Проклятие весны
Шрифт:
Рейн с Дариком вместе подошли к Котлу. Когда они добрались до нужного камня, она повернулась к нему и нежно коснулась любимого лица.
— Поцелуй, — прошептала она с дрогнувшим сердцем. — На удачу.
Дарик нежно притянул её к себе. Припал губами к её устам, и Рейн прильнула к нему с дикой яростью. Поцелуй стал более глубоким, немного неистовым, и она испугалась, что невольно выдаст своё отчаяние. Она обманывала его, и, вероятно, он никогда её не простит. Но весна снова придёт в Леден. Дарик не женится на Астрее, накажет Раану и снова сделает Леден самым могущественным королевством
Дарик отстранился слишком быстро, его глаза сверкали смесью желания и решимости.
— Ты выйдешь за меня замуж, Рейн? Как только мы вернёмся в Эш? — Он снова поцеловал её, на этот раз быстро и крепко. — Пожалуйста, скажи, что ты никогда меня не покинешь.
Вместо эйфории, к горлу подкатила тошнота.
— Ничто не сделает меня более счастливой, чем быть всегда твоей. Я люблю тебя, Дарик, — ответила она, тщательно подбирая слова.
Улыбаясь, он откинул назад упавшие ей на лицо волосы.
— Я тоже люблю тебя, моя серебряная капелька.
Не пролитые слёзы жгли глаза. Пред взором будто снова предстал молодой принц, отчаянно взывавший к Котлу. Много лет назад она не могла оставить его зов без ответа, так же, как сейчас была готова пойти на всё, лишь бы помочь ему.
Склонившись, Дарик разложил кровавые камни и моквид, как велела ведьма с Кургана. Выпрямившись, он сжал руку Рейн, а потом поднёс к губам и поцеловал кончики её пальцев.
— Сейчас всё закончится.
Она поджала губы, чтобы не выдать себя сдавленным вздохом, а потом кивнула:
— Поговори с Брэйлиан. Расскажи о проклятии.
Повернувшись лицом к Котлу, Дарик окликнул Брэйлиан. Много лет назад богиня не услышала его... или проигнорировала мольбы. Весна же оставила свои сезонные скитания и пришла вместо матери, не видя ничего, кроме красивого юного принца среди странной и непроходимой тьмы. Он сиял так ярко, что она не смогла устоять.
Сейчас Дарик снова рассказал о проклятии, губительной засухе и попросил весну вернуться в Леден.
Когда он закончил говорить, огонь вырвался из ранее безмятежного Котла. Взмыл высоко, свирепым и ревущим пламенем, потянувшись к небу своими гневными пальцами. За все годы, что они приходили к Котлу с мольбами и явно бесполезными подношениями, Рейн никогда не видела ничего подобного. На этот раз Брэйлиан их услышала.
Их взгляды с Дариком встретились, в его сияющих триумфом глазах отражались языки пляшущего пред ними огня. Вздёрнув подбородок, Рейн ободряюще улыбнулась. Она покинет его мужественно, несмотря на одолевавшую душу печаль.
— Произнеси слова. Разрушь проклятие, Дарик.
— Исми долунди вейтен крив, — твёрдо произнёс Дарик, и его голос разнёсся над огненной бурей Котла.
«Я жертвую самым дорогим».
Кровавые камни должны были привлечь внимание богини, моквид — раскрыть источник проклятия, а слова на колдовском языке... предлагали своего рода обмен.
Дарик просил о чём-то, а значит, должен был пожертвовать чем-то. И не какой-то безделушкой, а тем, что любил больше всего на свете. Рейн не сомневалась, что он потеряет её. Это одновременно служило утешением для разбитого
Огромная сила потянула её от Дарика. Рейн закричала.
«Все происходило слишком рано!»
Теперь, когда наступил решающий момент, она оказалась не готова: к неизбежному концу, отчаянному крику Дарика и тем более, к непомерному ужасу, плескавшемуся в его крике, когда пламя охватило и поглотило её.
Энергия взрывной волной прошла сквозь Рейн, изменяя и разрушая. Крик замер на её губах. Она потеряла форму и черты лица. Та, в кого она превратилась, когда решила принять облик смертной и потанцевать с юным принцем, разлетелась в осколки. Она взмыла столпом огромной силы, но даже сейчас, устремляясь к небу, что-то человеческое цеплялось за её вновь обретённую божественную сущность, которая теперь простиралась по всему континенту. Эта частичка принадлежала Дарику. Она по-прежнему билась подобно человеческому сердцу, ровно и сильно. А всё остальное в ней стало весной.
Рейн собрала низкое, тёмное и полное воды облако.
«Сколько раз может разбиваться сердце? И как долго?»
Она дала волю слезам, ставшим первым весенним ливнем, который увидело королевство с рождения Дарика.
Брэйлиан забрала её обратно. Она снова стала бессмертной. Вечно молодой. Сезоном, как и три других. Но она ничего не забыла. Рейн горестно плакала, поливая Леден тяжёлым настойчивым ливнем, окропившим простирающуюся внизу землю.
На священной поляне Дарик поднял голову к дождевым каплям и взвыл, как смертельно раненый зверь.
Дождь хлынул сильнее. Гром стал единственным криком, поэтому Рейн расколола небо молниями, и их ужасающее громыхание вторило крику Дарика.
Их сердца разбились вместе. Её разрывалось снова и снова. Перспектива жить до скончания времён превратилась в ужасающе длинную вечность.
Глава 14
Дарик стоял перед Котлом. Последний день весны почти подошёл к концу. Прошло четыре года с тех пор, как они с Рейн сняли проклятие, а он раз за разом возвращался к каменному кругу. Он построил ещё одно убежище, которое как обычно Брэйлиан уничтожит, стоит Дарику на несколько часов покинуть поляну. Его призывали в замок. Он не был полностью свободным, чтобы жить дикарём, игнорируя свой род и королевство, однако, когда Дарик мог, то строил себе дом у Котла. Это позволяло ему быть ближе к Рейн.
В тот роковой день всё изменилось, особенно он сам. Блестящие пиры и уютные семейные вечера теперь снова радовали домочадцев замка семейства Эш... и вызывали у Дарика жуткое отвращение. Он выполнил свой долг, и так будет впредь. А пока его родители в добром здравии и ясном рассудке. Когда придёт время, он займёт их место. Единственное, чего подданные от него никогда не дождутся, это наследника для Ледена.
Моквид действительно показал лживое лицо Илланны Нейтхолл, хотя он едва различал его сквозь пелену слёз и мучительной боли. Когда Дарик наконец заставил себя покинуть поляну, Котёл и Рейн, он собрался с силами, отточил гнев и отчаяние, пока те не стали острей клинка, а потом ударил по Раане.