Проклятие весны
Шрифт:
И после этого он называл её бурей.
— С днём рождения! — Дарик повернулся на бок, лучезарно улыбаясь.
— Я ещё сплю.
Рейн не желала открывать глаза, даже чтобы взглянуть на него сквозь ресницы. День, который приёмные родители выбрали в качестве её дня рожденья, ужасен. Первое весеннее утро и ещё один долгий сезон засухи.
— Тем не менее, с возвращением домой, — добавила она с призрачной улыбкой.
— Ты же не спишь, раз со мной разговариваешь.
Она фыркнула не в силах опровергнуть железную логику.
— Мы больше не дети. Ты ведь знаешь, что тебе не подобает
— На рассвете? — усмехнулся Дарик. — Рассвело по меньшей мере три минуты назад.
— Ты невозможен, — вздохнула Рейн, смирившись с предстоящим днём, когда все надеялись, что она сотворит чудо, хотя уже давно перестали в это верить.
По крайней мере, Дарик вернулся, сделав происходящее терпимым.
Стряхнув сон, Рейн открыла глаза, по-настоящему взглянув на него. В груди заныло от привычной смеси восторга, горя и тоски. Его лицо обветрилось после последнего путешествия, возможно, даже немного загорело, и голубые глаза ещё сильней выделялись на золотистой коже. Тёмные волосы отросли и теперь ниспадали на лоб. Ей захотелось пропустить прядки сквозь пальцы и откинуть назад. А его улыбка....
Сердце Рейн затрепетало в груди. Его улыбка оставалось неизменной, тёплой и разрушительной.
— Всё прошло хорошо? — спросила она.
Дарик кивнул.
— Последние два городка из засушливого района теперь обеспечены запасом ледяных глыб. Я осмотрел баки, они в отличном состоянии. Этой водой крестьяне не смогут оросить поля, но её хватит, чтобы пережить предстоящий сезон.
Несколько лет назад Дарик придумал план по обеспечению дополнительной водой приграничных городков Ледена с наименьшим количеством природных впадин для сбора дождевой воды и талого снега зимой. Под его руководством жители деревень соорудили огромные водонепроницаемые бассейны для хранения глыб льда, которые Дарик с командой солдат выпиливали из горных озёр зимой. Каждое путешествие означало трудный подъём на вершину Экстона, долгую неделю опасной работы и рискованный спуск с тяжёлыми санями, набитыми льдом. До тех пор, пока погода оставалась достаточно холодной для транспортировки замёрзшей воды, Дарик заготавливал припасы для городков больше всего в них нуждавшихся. В этих резервуарах лёд хранился, медленно тая от жары. Благодаря чему удавалось обеспечить достаточным количеством воды районы, находящиеся на грани вымирания, чтобы те пережили засушливую весну в ожидании летних ливней, обеспечивающих пополнение резервуаров.
Дарику ещё не приходилось терять людей во время этих опасных, но столь необходимых вылазок, и Рейн знала, что он не раз прыгал в ледяные проруби, чтобы вытащить кого-то. Рядом с Дариком люди не умирали, несмотря на то, что зимние стихии делали порой всё возможное, чтобы сбросить его команду с горных вершин. Рейн казалось, что при каждом его уходе у неё спирает дыхание, и она могла вздохнуть свободно лишь по его возвращению.
— Ты только приехал?
— Вчера вечером, но ты уже легла спать.
Это объясняло, почему он свеж и чисто выбрит. Подданные ожидали от Дарика утончённости и величественности, но Рейн наслаждалась его восхитительно варварским обликом в зимних мехах с взъерошенными от ветра волосами и щетиной. С оружием наперевес.
От одной этой мысли тело Рейн охватила дрожь, хотя рядом с ним ей никогда не было холодно.
Рейн села и откинулась на спинку кровати. Дарик сделал то же самое и протянул ей маленькую коробочку.
Он ухмыльнулся.
— Я бы предпочёл подарить тебе серебряное ожерелье в тон к волосам, сапфировое кольцо к глазам или рубиновую брошь к губам, но в Ледене не осталось богатств, поэтому придётся довольствоваться малым.
Он постучал по крышке коробочки и широко улыбнулся.
Рейн не смогла сдержать ответной улыбки и смеха.
— Ты говоришь обо мне, как о короне: серебро, рубины и сапфиры.
— К сожалению, у нас больше нет ни одной короны. Кроме того, они были золотыми, а твои волосы не уныло жёлтые.
Настроение в комнате, освещённой предрассветными лучами, резко испортилось, когда они оба вспомнили об обладательнице такого оттенка волос. Астрея Нейтхолл.
— Тебе вовсе не обязательно жениться на ней, — пробормотала Рейн, вертя в руках нераспечатанный подарок. Она смотрела на коробочку, не в силах снова взглянуть на Дарика. Неизменная боль в груди лишь усилилась вдвое. Неужели она думала, что раньше страдала от сердечных мук? В последнее время она жила в постоянной агонии.
— И что же мне делать? — с горечью спросил Дарик, голос был пропитан нотками королевского величия. — Сбежать?
Собравшись с духом, Рейн снова посмотрела на него.
— Поговори со своим отцом. Он же не пожелает своему единственному сыну такую наречённую.
Астрея Нейтхолл — воплощение злобы, коварства и мелочности.
Дарик помахал головой.
— Договор уже согласован. Мы обвенчаемся. Наш первенец унаследует оба королевства. Рааналед. — Он фыркнул. — Похоже на название хвори.
Сердитый и несчастный Дарик казался ей незнакомцем. Однако за последние несколько месяцев этот угрюмый принц стал всё привычней.
— По крайней мере, Леден не будет окончательно стёрт с лица земли.
Чего нельзя сказать о роде Эшев, от которого им пришлось отказаться.
Он силился улыбнуться, но не смог.
— Хорошо подмечено, Капелька. — Рейн заметила, как он глубоко вздохнул, отгоняя явный страх пред грядущим будущим, которое медленно убивало их обоих. — А теперь, открой подарок.
Рейн проглотила подступивший к горлу ком. Если Дарик может сосредоточиться на сегодняшнем дне, то и она сможет. Это лучше, чем думать о мерзкой Астрее, делящей с ним ложе.
Она покрутила бархатную коробочку между пальцев. Весьма дерзкий красный цвет. Рейн не удивилась, что он выбрал её любимый оттенок, даже если тот больше подходит для опытных замужних дам.
— Не уверена, что этот день стоит отмечать, — сказала она.
Он отпрянул, и лицо его вновь посуровело.
— Ты ни в чём не виновата.
— Ты тоже, — парировала она. — И тем не менее, будешь наказан на всю оставшуюся жизнь.
— Если бы я не вытащил тебя из Котла, ты бы по-прежнему оставалась Весной. Управляла бы стихиями, вызывала дожди, ветра и выращивала новые почки на деревьях.