Проклятие виселицы
Шрифт:
Атен мёртв... нет, невозможно, он всё еще ждёт её. Она молилась за него все эти месяцы, мечтала о нём... нет, он не мог умереть. Он лежит в холодной земле, он гниёт, его плоть распадается, и черви съели его васильково-синие глаза... Она бежала к нему и видела, как он улыбается ей. Элене было легче представлять умершим ребёнка, ведь она видела его смерть, но не Атена. Она видела и других мертвецов, а теперь Гита хочет, чтобы Элена убила Осборна. Элена хорошо его помнила — скучающий, раздражённый, равнодушно приказывающий повесить её, как повар, сворачивающий голову цыплёнку. Высокий и сильный мужчина, способный сбить с ног одним
— Ну, решилась, дорогая?
На Элену сверху вниз смотрела Матушка, восседающая на змеином троне. Из чёрных как вороново крыло волос выглядывал с десяток немигающих рубиновых глазок.
— А она дело говорит, эта твоя подруга. Осборна не убедить, что его братца убили любители собачьих боёв. Так что либо он, либо ты, дорогая.
Элена с трудом поднялась на ноги, так онемевшие от сидения на полу, что она едва не свалилась Матушке на руки.
— Но я не могу. Не могу убить человека. Я не смогла бы никого убить.
— Можешь. Меня тебе не обмануть. Когда ты в своём уме, то мягкая, как кроличий мех. А если кого ненавидишь — убиваешь безжалостно, как солдат. Вспомни, как ты возненавидела Хью за то, что он сделал с Финчем. Ты испытывала отвращение, ты решила, что он заслужил смерть, и постаралась, чтобы это случилось. Ты позаботилась, чтобы Хью никогда не сотворил такого с другим ребёнком, а ведь Финч не твоя плоть и кровь.
— Но я не помню, как это сделала, — Элена снова упала на колени и прижалась к ногам Матушки.
Матушка ласково погладила её волосы.
— Это хорошо, дорогая, так лучше всего, — тихо заговорила она. — Когда кровь закипает в жилах — ты не в себе, и твои силы десятикратно умножаются. Если ты так легко справилась с одним братом, почему не убить и второго? Ты хочешь позволить Осборну жить после того, что он сделал с твоим Атеном? Собираешься сидеть здесь и ждать, пока он не сделает того же с тобой? А что станет с твоим малышом, кто о нём позаботится, когда Осборн тебя казнит? Хочешь, чтобы он рос, как Финч, и попал в место вроде этого, где другой Хью им воспользуется? И могу поклясться своим борделем, дорогая — эта твоя подруга ни за что не скажет, где спрятан твой сын, пока не узнает о смерти Осборна.
Стена защиты внутри Элены, крепко державшаяся много месяцев, окончательно рухнула, и девушка взвыла в голос от горя и ужаса.
Элена проснулась от звуков тихого голоса. Сначала она решила, что она опять в спальне девушек, но потом поняла, что лежит в меховой постели. Она внизу, в комнате за дверцей люка. Из-за тяжёлой завесы сочился тусклый свет — должно быть, она за шторой в нижнем покое Матушки. Последнее, что Элена помнила — как Матушка дала ей кубок с крепким вином, и несмотря на сладость, у напитка был странный горчащий привкус.
Она облизнула пересохшие губы — на них ещё оставался тот вкус. В голове билась боль, и она поняла — в вино добавили маковый сироп. Должно быть, она наконец уснула.
Элена лежала, как её оставила Матушка, не в силах пошевелиться. Она чувствовала себя разбитой, руки и ноги бессильно свисали, как будто больше не соединялись с телом. Мысли безостановочно кружились и уплывали. Здесь была Гита. Атен мёртв. Её ребёнок жив. Осборн... что там про Осборна?
Из-за завесы послышался голос, присоединяясь к мечущемуся потоку слов в её голове. О половицы шаркнули ножки кресла.
— Она не сумеет, только не Осборна, —
— Сделает, если достаточно боится и понимает, какими будут последствия отказа, — отвечал голос Матушки. — Не забывай про её ребёнка. Знахарка грозилась проклясть мальчишку. И это точно не пустая угроза. Я видела мандрагору, что у девушки в узелке. Трогала. Поверь мне, она настоящая, не адамов корень. В своё время я знала кое-какие сильные чары, но мандрагора могущественнее всех их вместе взятых. Большинство заклинаний имеет силу лишь в этой жизни, но мандрагоры рождаются в тот самый миг, когда человек умирает. Это значит, их проклятие может последовать за тобой через ворота смерти, дальше, в загробную жизнь. Я не пойду против этого даже ради целого королевства или всех его крепких мужчин.
— Тебе стоит вышвырнуть вон эту девку, — проворчал Тальбот. — Проклятие уйдёт вместе с ней, и так мы с этим покончим. Это только её злой рок.
— Может, это тебя мне стоит вышвырнуть вон, — огрызнулась Матушка. — Из тебя, видать, в драках мозги начисто вышибли, если они, конечно, когда-то там были. Хью мёртв. Ты рассчитался с ним за то, что он пытался тебя повесить, вот и думаешь теперь, что девчонка больше нам ни к чему. Ты не понимаешь, как нам нужно, чтобы она убила Осборна? Та знахарка права, любого простолюдина, схваченного за убийство Хью, вероятнее всего обвинят в измене. Ты хоть чуть-чуть понимаешь, что это значит для нас? Если Осборн решит, что брата убила одна из моих девушек, думаешь, он не свалит вину на меня? А если он явится за мной, то повесит и тебя, дорогой мой. Это уж точно.
Стул снова громко проскрежетал по полу — как будто кто-то в ярости вскочил на ноги.
— Хочешь меня уничтожить, старая ведьма? Я вырву тебе глаза задолго до того, как палач накинет петлю на твою тощую куриную шею.
Если Матушка и впечатлилась угрозой, она ничем этого не выдала. Голос у неё остался таким же невозмутимым как всегда.
— Если Осборн умрет, Раф, как его управляющий, и шериф должны будут доложить королю. Ни один из них по Осборну и слезинки не прольёт, верно? И Бычок чертовски постарается, чтобы девчонку не заподозрили. Если понадобится подыскать жертву для палача — как раз подойдёт тот француз, которого Раф притащил в Норвич. Его можно будет обвинить в чём угодно, особенно в убийствах. Короля Иоанна не придётся долго убеждать, что тут замешан француз. Как я слышала, даже если у него живот пучит от гороха, он за это клянёт французов.
— Ну, а если девчонка не справится? — возразил Тальбот.
— Справится. У неё есть мандрагора. По правде говоря, девчонка уже с десяток раз должна бы умереть, но она же заговорённая. Нужно только убедить её, что она уже убивала раньше. А тебе придётся ей помочь. — Матушка умолкла, потом продолжила: — И незачем так хмуриться, дорогой. Я не прошу тебя его убивать. Ты при этом наделаешь столько шума, что с таким же успехом мы можем поставить шатер и брать с народа пенни за просмотр. Хитрость никогда не была твоей сильной стороной, а тут надо справиться тихо. Но нам нужно облегчить девчонке задачу. Ты со своей бандой уличных оборванцев станешь следить за Осборном, когда он явится сюда. Уверена, знахарка права, он едет в Норвич. А когда он будет здесь, нужно найти способ сделать так, чтобы он оказался один на достаточное время и девчонка смогла выполнить свою работу.