Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы
Шрифт:
— Но, — сказал Тропайл, изо всех сил стараясь привести в соответствие свои представления о поведении. — Как же затраты энергии? А что с необходимостью экономить еду? Где вы ее берете?
— Мы воруем у Овец, — жестко ответил Хендл. — Тебе тоже это предстоит. А сейчас замолчи и ешь.
Тропайл ел молча и думал.
Подошел какой-то человек, уселся, с любопытством посмотрел на Тропайла и сказал:
— Хендл, Соммервильская Дорога. Ручей поддерживал, когда замерзал. Все затопило; плохо, все разрушено.
Тропайл рискнул:
— Паводок разрушил дорогу?
— Дорогу? Нет. А ты, должно быть, тот парень, за которым летал Хендл? Тропайл, так кажется? — Он перегнулся через столик и пожал Тропайлу руку. — Мы отлично перегородили дорогу, — объяснил он, — но паводок все смыл. Сейчас нужно снова перегораживать.
Хендл ответил:
— Если нужно, возьми трактор.
Человек кивнул и ушел.
— Доедай, — сказал Хендл. — Мы тратим время. Насчет этой дороги. Видишь ли, мы отгородились от них. Зачем впускать и выпускать Овец?
— Овец?
— Антиподы Волков, — сказал Хендл.
Он объяснил:
— Возьмем десять миллиардов людей. Предположим, что на миллион один, только один, не похож на остальных. Он наделен талантом выживания; назовем его Волком. На десять миллиардов их десять тысяч. Выжимай их, дави, морозь, уменьшай их число. Пусть «Возрадуйтесь Мессии» маячит в жутком небе, пусть она похитила Землю вместе с людьми, пусть они вымирают, пусть их становится меньше, пока не останется лишь горстка замерзших, ошеломленных, но выживших. В мире нет десяти миллиардов людей. Их даже не в тысячу раз меньше. Их, может быть, лишь десять миллионов или около того, перемещающихся в огромном пространстве, созданном предыдущими поколениями. И сколько же среди этих десяти миллионов Волков?
— Десять тысяч.
— Ты понял, Тропайл. Мы выживаем. Мне все равно, как ты нас называешь. Овцы называют нас Волками. Мне больше нравится называть нас супермены. Но мы выживаем.
Тропайл кивнул, начиная понимать.
— Так, как выжил я в Доме Пяти Правил.
Хендл с жалостью посмотрел на него.
— Так, как ты выжил, проведя тридцать лет среди Овец до этого. Пошли.
Это была своего рода ознакомительная экскурсия. Они вошли в дом, большой, похожий на любой другой большой и заброшенный дом древних; серые каменные стены; окна с осколками стекла. Но внутри он совсем не был похож на другие дома. Спустившись на два этажа вниз, Тропайл вздрогнул и отвернулся от потока фиолетового света, идущего от кварцевой лампы на вершине короткого стального конуса.
— Не беспокойся, Тропайл, это абсолютно неопасно, — прокричал Хендл — Знаешь, что это? Атомный реактор. Тепло. Энергия. Энергия, которая нам необходима. Понимаешь, что это значит? — Он внимательно смотрел на сверкающий фиолетовый свет через смотровое отверстие. — Пошли, — резко бросил он.
Еще одно здание, тоже большое, тоже из серого камня. На потрескавшейся табличке над входом было написано: «…ционный зал. Гуманитарные науки». На сей раз его поразил не свет, а звуки. Стук молотков, скрип, грохот. Люди что-то делали при помощи машин из металла, производя сильный шум.
— Ремонтная мастерская, — крикнул Хендл. — Видишь машины? Это машины одного из нас, Иннисона. Мы приносили их с разрушившихся заводов, где только находили. Дай Иннисону железку — любой формы, из любого сплава — и одна из этих машин придаст ей какую хочешь форму и превратит практически в любой другой сплав. Просверли, разрежь, выпрями, расплавь, скрепи — скажи ему, что нужно сделать, и он сделает. У нас сделаны детали для шести тракторов и сорока одной машины в этой мастерской. У нас также есть и другие мастерские: авиационные в Фармингдейле и Ваките, оружейные — в Виллингтоне. Не то чтобы нам было не под силу делать кое-какое оружие здесь. Иннисон мог бы сделать и танк с полуторамиллиметровой пушкой, если бы потребовалось.
— Что такое танк? — спросил Тропайл.
Хендл лишь посмотрел на него и сказал:
— Пошли.
У Тропайла кружилась голова. Все, что он увидел, перемешалось, в это невозможно было поверить.
Атомный реактор, мастерская, гараж, авиационный ангар. Под трибунами стадиона был склад. И у Тропайла снова закружилась голова, когда он попытался пересчитать ящики с кофе и консервированными супами, виски и бобами. Был еще один склад, который назывался Арсенал. Он был наполнен… огнестрельным оружием. Оружием, которое можно было заряжать патронами, которых тоже было много; оружием, которое, если его зарядить и спустить курок, выстрелит.
Тропайл сказал, припоминая:
— Я видел ружье однажды. Но оно было совершенно ржавое.
— Эти стреляют, Тропайл. Из них можно убить человека. Некоторые из нас убивали.
— Убить…
— Не смотри на меня как Овца, Тропайл! Какая разница, как казнить преступника? И потом, преступник — это тот, кто представляет опасность для мира, в котором ты живешь. Мы предпочитаем ружье, а не Жертвоприношение, потому что так быстрее, проще; и потому, что мы не любим пить спинной мозг, не важно, лечебное или символическое значение он имеет. Ты научишься. — Он не добавил «пошли», потому что они уже пришли туда, куда нужно.
Это была небольшая комнатка в здании арсенала, и в ней, среди прочего, была ружейная стойка.
— Садись, — сказал Хендл и взял из стойки ружье. Он задумчиво поглаживал его, точно так же, как обреченный Бойн поглаживал корпус часов. Это была одна из последних моделей, выпущенных до нашествия Пирамид, с коротким радиусом действия.
— Итак, — сказал Хендл, поглаживая ложе ружья, — ты все видел, Тропайл. Ты прожил тридцать лет среди Овец, ты видел, что есть у них и что есть у нас. Мне не нужно просить тебя сделать выбор. Я знаю, что ты выбираешь. Осталось лишь сказать, что мы хотим от тебя.
У Глена Тропайла что-то едва заметно задрожало внутри.
— Я знал, что вы к этому подведете.
— А почему нет? Мы не Овцы. Мы не поступаем так, как они. Помни это, экономь время. Ты увидел quid, теперь перейдем к quo. — Он наклонился. — Тропайл, что ты знаешь о Пирамидах?
— Ничего, — ответил Тропайл сразу же.
Хендл кивнул.
— Верно. Они окружают нас повсюду, они довели нас до нищеты. А мы даже не знаем причины. Мы не знаем, что они такое. Ты знаешь, что один из Овец был Перемещен в Вилинге, когда ты бежал?