Проклятие волков. Век нерешительности. Рассказы
Шрифт:
К счастью, шла война, и ее нужно было выиграть. Ему нужно было вести армию в бой.
Но потом все кончилось, а он, к сожалению, остался живым.
Он, как мог, замкнулся в себе. Его руки часто касались тех мест на висках, которыми он когда-то был соединен со Снежинкой. Глаза его были устремлены вдаль. Он ни с кем не заговаривал, хотя на вопросы отвечал.
Хендл: Как нам перебраться назад на Землю?
Тропайл: Корабль, которым пользуются, чтобы зажигать Солнце, найдете на тридцать втором градусе и восьмой минуте северной широты и шестнадцатом градусе и пятьдесят третьей минуте западной долготы. Он заберет 114 человек и совершит
Иннисон: Как можно отсоединить всех наших от этих проклятых машин? Как нам разбудить их?
Тропайл: Нейрохирургические машины, используемые для отсоединения Компонентов, найдете у Северной стены Комплекса по Приему и Обработке. Их можно запрограммировать вручную для осуществления электрошока через переднюю часть мозга. Это приведет к стиранию рефлекса удовольствия, которое вы обозначаете словом «сон». После нескольких часов нарушений ориентации и мании восстановится первичная индивидуальность. Следует учесть, что смертность будет составлять примерно семь процентов при такой операции.
Джермин: Могу я что-нибудь для вас сделать, гражданин Тропайл? Для вашего спокойствия? Хотите видеть вашу жену?
Тропайл: Нет. Нет. Нет.
Извлечение Компонентов шло по экспоненте. Вначале было лишь оборванное племя, в результате войны сократившееся до двухсот человек, которые то здесь, то там узнавали то друга, то мужа, которые были проводниками в сети планеты. С трепетом нейрохирургические машины были доставлены Компонентам. Тропайл сам запрограммировал первые из них. Компоненты были разбужены. Затем их стало двести десять, и у десяти из них была полезная теневая память. Они угадывали, что этой машиной нужно управлять именно так, и именно так это и было. Затем их стало четыреста десять, и они превзошли численностью племя, членов которого немного злили эти откормленные новички, которые совсем не участвовали в войне, но прекрасно знали эту проклятую планету. Затем появилась настоящая линия сборки для изъятия Компонентов из цепи, и космический корабль, как паром, вернул их на изумленную Землю.
Среди возвратившихся был и Тропайл. Он сидел абсолютно расслабившийся, но неподвижный, с потухшими глазами. Так он просидел три месяца, пока кому-то не пришло в голову, что, может быть, «электрошок через переднюю часть мозга» — это то, что ему нужно.
Так оно и было.
Тропайл вновь стал Тропайлом, живым, страдающим; перед ним были лица в масках. Хирурги и сестры.
Прищурившись, он посмотрел на них и сказал нечетко:
— Где я?
А затем он вспомнил.
Он опять был на Земле. Он снова лишь человек.
Кто-то ворвался в комнату, и, даже не глядя, он понял, что это — Хендл.
— Мы побили их, Тропайл! — закричал он. — Нет, какого черта! Ты побил их. Отличная работа, Тропайл! Отличная! Ты делаешь честь имени Волк!
Хирургов передернуло, но, очевидно, подумал Тропайл, изменения все-таки произошли, потому что дальше этого не пошло.
Тропайл с раздражением коснулся висков, и его пальцы остановились на марлевых повязках. Это было правдой. Он больше не был частью цепи. Далекие пределы его сознания ограничивались лишь его черепом; не было больше бесконечного размаха и мгновенного восприятия, которые были знакомы ему, когда он был частью Снежинки в питательной жидкости.
— Очень жаль, — прошептал он безнадежно.
— Что? — нахмурился Хендл. Сестра, стоявшая рядом с ним, что-то прошептала, и он кивнул.
— О, ясно. Ты еще не совсем
— Да, — сказал Тропайл и заткнул уши, хотя Хендл еще продолжал говорить. Спустя какое-то время Тропайл рывком встал и свесил ноги с операционного стола. Он был абсолютно голый, и в былые времена это бы его ужасно смущало, но сейчас это, казалось, не имело никакого значения.
— Найди мне какую-нибудь одежду, хорошо? — попросил он. — Я — в порядке. Могу, кажется, начать привыкать ко всему этому.
Глен Тропайл обнаружил, что он — вернувшийся герой, вызывающий какое-то странное поклонение, где бы он ни появлялся. Это было не совсем то, чего можно было бы ожидать, решил он после тщательного анализа. Например, человек, который шел и убивал дракона в стародавние времена, ну, его встречали с огромной благодарностью и ликованием, и, если где-то была какая-нибудь принцесса, он женился на ней. Вполне справедливо, в конце концов. А Тропайл уничтожил врага, несомненно, более сильного, чем несколько драконов.
Но, проанализировав внимание, которым его одаривали, он понял, что в нем отсутствует благодарность. Странно.
Это больше всего напоминало интерес, думал он, который могли бы проявлять к чемпиону по бейсболу — в стране, где все играют в крикет. Он совершил нечто, что, по общему мнению, было потрясающим подвигом; но который, казалось, никого не волновал. На самом деле, был какой-то оттенок упрека в том внимании, которое на него обращали. Вопрос: Почти девяносто тысяч бывших Компонентов были возвращены к прежней жизни, у большинства из них семьи уже умерли, все они были в определенной степени лишними ртами при ограниченных ресурсах планеты. Что собирался делать с этим Глен Тропайл? Вопрос: Прежние различия между Гражданином и Волком не были больше так существенны, потому что многие Граждане сражались плечом к плечу с Сынами Волка. Но не считает ли Глен Тропайл, что зашел в этом несколько дальше, чем нужно? И еще вопрос, несколько преждевременный, но все же: Что, все-таки, собирается делать Глен Тропайл, чтобы дать Земле новое Солнце, когда старое погаснет и не будет Пирамид, чтобы зажигать огонь?
Он искал убежище у кого-нибудь, кто бы понял его. Он с удовольствием понимал, что это нетрудно. С некоторыми он сошелся чрезвычайно близко; одиночество, мучительное одиночество его юности, совершенно точно и навсегда было позади.
Например, он мог разыскать Хендла, и тот все прекрасно поймет.
Тропайл так и поступил.
Хендл сказал:
— Думаю, ты немного разочарован. Ну, да черт с ним, это жизнь. — Он мрачно рассмеялся. — Сейчас, когда мы избавились от Пирамид, — сказал он, — нам предстоит большая работа. Старик, мы можем, наконец, вздохнуть! Мы можем строить планы на будущее. Эта планета лениво и глупо плелась по своему проторенному, засасывающему пути слишком долго, так? Пора за нее браться. И мы это сделаем, обещаю тебе, Тропайл. Знаешь, Тропайл, — усмехнулся он, — я жалею только об одном.
— О чем? — осторожно спросил Тропайл.
— Обо всех этих шикарных снарядах для базук, которые мы потратили. Я понимаю, тебе они были необходимы. Я не виню тебя. Но ты понимаешь, сколько усилий понадобится сейчас, чтобы накопить все снова. Мы мало что сможем сделать, чтобы установить порядок в этом уставшем мире до тех пор, пока у нас не появятся все эти вещи снова.
Тропайл ушел от него гораздо раньше, чем намеревался.
Тогда, может быть, Гражданин Джермин?