Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!
Шрифт:
Дверная ручка протяжно скрипнула, и я в ужасе вскрикнула, вжимаясь в подушку. Данн отпрянул от меня, мигом отрезвев. Сбросил наваждение и задышал ровнее.
– А может, и не так хорошо я себя контролирую, – пробормотал, подтягивая бесстыдно сползшую простыню повыше. – Тебе лучше уйти, Эйвелин. Это не то место, где стоит… Совсем не то.
Я приподнялась на кушетке, отрешенно накинула платье обратно на плечи. Потерла гудящий висок, покачнулась, пытаясь сфокусироваться на плывущей перед глазами комнате.
Где-то в ней была
– Пойду, – кивнула послушно и легонько потерлась о его щеку своей, отметив бледную кожу хитанца незаметным поцелуем.
Он был нужен скорее мне, чем ему. Что-то в духе неловкого признания, что я не сожалею о сумбурном практическом эксперименте. Который опять мог закончиться Варх знает чем, не скрипни дверная ручка. Во всяком случае, сейчас, конкретно в этот момент – не жалею. И как я, разумный теоретик, умудрилась так крепко вляпаться?
– Постой… – Рэдхэйвен опрокинул меня обратно, обхватил лицо ладонями и принялся покрывать его быстрыми, ласковыми поцелуями. – Потом. Потом все будет, Эйвелин. Все будет, – убеждал то ли меня, то ли себя. – С дверями покончено. Несколько дней – и я увезу тебя отсюда. К себе.
– Куда? – выдохнула ошеломленно, утопая в золотистых омутах.
– Увидишь. Там красиво, разве что прохладно. И суровое море бьется о скалы. Тебе понравится, колючка, – шептал, торопливо щекоча губами веки, виски, скулы, подбородок…
Я чуть не задохнулась от хлынувшей в меня нежности. Неужели это все происходит на самом деле? Со мной?
– И там… там все будет. Когда захочешь. Когда сама захочешь.
Глава 36
Глава 36
Ноги еще дрожали, когда я выбралась из палаты Рэдхэйвена. Я надула и сдула щеки, пытаясь прийти в себя. Уффф… Последние дни (и ночи!) очень непохожи на все, что случалось со мной ранее.
Дежурный целитель, что потревожил нас с Даннтиэлем, уже ушел. Я заскользила пальцами по стенке, ориентируясь на экран впереди, прикрывающий вход к Мюблиуму. Там, за ним, начиналась воздушная галерея, что вела в спальное крыло. Если топать в этом направлении, рано или поздно я попаду в свою постель.
Проходя мимо палаты старого профессора, я услышала недовольное бормотание. Кто-то ходил, шаркая, по комнате и чему-то возмущался. Экран был сдвинут в сторону, оставляя щель для ночных дежурных, и я не смогла побороть любопытство. Да-да, то самое, которое убило каффу. И, вероятно, не одну.
– Профессор Мюблиум? Как вы? – тонко прошептала в светло-серую дымку, заполонившую палату.
Меня еще пошатывало от головокружительного поцелуя, и все вокруг казалось немного нереальным. Туман шел от артефакта, напоминавшего высокий узкий чайник. Внутри него побулькивало белое зелье, а создаваемый пар пах целебными травами.
– Какой же я идиот! Расшатался… Разболтался… – бубнил он, путаясь и в ногах, и словах. Ничего вокруг не замечая, профессор запинался о собственную кушетку, разворачивался и возвращался к окну. – Он теперь закрыт! И все из-за меня… Ой, нет, не то. Как наоборот, душечка?
Он резко обернулся и посмотрел прямо в глаза, и я изумленно распахнула рот. Не факт, конечно, что Мюблиум меня признал. Может, вообще за призрака принял в этом тумане. Но поинтересоваться моим мнением это ему не помешало.
– Открыт? – подсказала осторожно, заходя внутрь.
Надо, наверное, уложить его обратно в постель и позвать дежурного целителя, пока он себе чего-нибудь в тумане не разбил.
– Точно! Или раскрыт… А может, разверзнут? – он почесал седой висок и устало наморщил лоб. Словно не первый час пытался решить сложную задачку, что никак ему не давалась. – И он такой весь… Как объяснить? Ох, не помню слово! Дырявая голова!
Я сочувственно вздохнула и поднесла ему стакан с водой. Это самое страшное, что может случиться с великим умом. Забвение.
– Помоги, душечка, – вдруг схватил меня за локоть и подтянул к самому своему носу. Вперил в меня безумные водянистые глаза, пытаясь разглядеть. – Тусклый… но только наоборот.
– Блестящий?
– Умница! Ух, как он сверкает! – воскликнул тот восторженно и отпустил наконец мой локоть. – Но тот, другой, тоже хочет себе такой блеск. Понимаешь, душечка… оно ведь каждому хочется. Да не каждому дано.
– Не понимаю, но очень сильно пытаюсь, – заверила старика, у которого от напряжения уже жилка на виске вздулась.
– Но когда спешишь, все выходит плохо. Никогда не торопись, делая что-то важное, душечка! – он строго погрозил мне дрожащим пальцем. – Ему пришлось… пришлось поторапливаться… Видишь ли, она потерялась. Ах, нет же…
– Нашлась? – я уже уловила «обратную» систему. Многие слова он помнил наоборот.
– Нашлась! Обнаружилась сама по себе, представляешь, деточка? – его изможденное старческое лицо озарилось ликованием. – Небывалое!..
– Кто обнаружился, профессор?
– Яра…
– Яра? – наморщила лоб.
– Не просто «яра»! Не перебивай, душечка, – сердито пропыхтел профессор и пустился в обратный путь к окошку, сбивая углы. – Ира… Ния…
– Все три нашлись? – догадалась радостно.
– Ирнийяра! Какой запах… Ммм… – он помахал над чайником-артефактом, направляя душистый пар себе в ноздри. – Нашлась… нашлась…
Я попятилась к выходу, а он продолжал бормотать незнакомые слоги, переплетая их между собой и создавая новые «яррины», «нииряны» и «ирянии».
***
Утром я быстро умылась, оделась в свежее и впихнула в себя пару крекеров, позаимствованных у Фиджа. И сразу направилась знакомым маршрутом.