Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!
Шрифт:
– Я уже… туда… – пробубнила, сжимая камешек в кулаке.
Заходя в диагностическое, сунула «джантарик» в карман, пытаясь сделать это как можно незаметнее. Но жест не укрылся от Рэдхэйвена, обнаружившегося слева от меня.
– Ну и откуда это у вас? – наморщил лоб, нахально заглядывая в мой карман.
– Друг подарил, – отшатнулась вбок. – Обычный топаз или джантарь.
– Это не топаз. И не джантарь, – ухмыльнулся хитанец, внимательно рассматривая мои заспанные, помятые щеки. Этим утром я выглядела странно
– А что?
– Похоже, у него есть шансы найти к вам подход раньше, чем у меня, – хмыкнул тот беззлобно, оставив мой вопрос без ответа. – Вот подлиза… Подарки, значит!
Даннтиэль тоже был весь из себя какой-то выспавшийся, цветущий, загорелый, пахнущий…
Не нюхать, Эйви! Не думать, не облизывать!
– Мисс Лонгвуд нашла это вчера утром в коридоре, – Граймс закрутил серебряный шарик на столе и поджал губы, привлекая наше с сиром рабовладельцем внимание.
– Я решила, что это магистр Райс… кхм… «обронил», – замялась рыжая целительница, глядя куда угодно, только не в сторону мрачного сира, тоже тут находившегося.
– И вызвали меня прямо с занятия заполнять бумажки? Вы в своем уме, мисс «в Тарлинской лечебнице такого не было»? – рассвирепел темный магистр.
– Формы и правила существуют для всех! – фыркнула.
– От дотошности…
– Занудности, – поправил Райс.
– …И принципиальности мисс Лонгвуд есть польза: теперь мы знаем, что у сира Райса нет привычки разбрасываться в коридорах разряженными артефактами, – договорил елейным тоном док.
– Вархова благодать, мы все-таки пришли в этой истине! – воздел руки к небу мужчина и пугающе сдвинул брови. – Я могу продолжить занятие?
– Если вам неинтересно, что на вашу бесценную почти-ученицу было совершено очередное покушение… Оно ведь было, милочка? – док потер руки и сунул их мне под волосы.
От неожиданности даже пискнуть не успела. Ну почему меня все время кто-то трогает? Ощущала себя Тейкиной каффой, шипящей на каждого, кто протянет к ней лапу. Был бы у меня хвост, я бы им сейчас нервно дергала.
– Уже заросло. Ну и слава Варху, милочка, – одобрительно покивал док. – Я все ж, в отличие от знакомых мастеров некромантии, не сторонник теории «лучшие студенты – мертвые студенты».
– И как понять, кто меня?..
– А никак! – довольно хохотнул Граймс, покручивая шарик в руках. Вещественное, между прочим, доказательство. – На артефакте нет ничего, кроме пальчиков мисс Лонгвуд и моих. Ваш коварный злодей стер магический след и выбросил «орудие» в толпу. Мы, конечно, накинули следящие чары на шкаф с обезболивающим, – он кивнул на стеллаж за своей спиной. – Но едва ли будет третья попытка после двух неудач.
– Вы полагаете, больше покушений на мисс Ламберт не будет? – неуверенно подала голос рыжая ассистентка.
– Что вы, мисс Лонгвуд! Напротив: уверен, что будут. Просто другие: видно же, что фокусы с Тьмой не работают, – Граймс восторженно оскалился, и я осела на ближайшую кушетку. – Я и так удивлен, что «злодей» дважды обратился к столь странному способу.
– Или изощренная месть, или… что-то, нам пока непонятное, – пробормотал сир Райс, постукивая пальцами по подоконнику. – Давайте, мисс Ламберт, выкладывайте, как поживает ваш темный дар.
– Можно без интимных подробностей, но с ними интереснее, – покивал мне ободряюще несносный док.
Я сумбурно поведала им о двух столкновениях с хаотическим мороком. О том, что в первый раз у меня ничего не получилось, а вот во второй фиолетовые нитки выпрыгнули из ладоней сами, стоило мне испугаться.
– Выходит, дар заснул, – прохрипел Райс, усаживаясь на край письменного стола. «Спиной» к возмущенной рыжей ассистентке. – Но пробудился вновь после очередной «экскурсии» Тьмы. Моя теория верна: вторжение в тело темного яда срывает предустановленные блоки.
– А у вас была теория, да? – неловко поерзала на кушетке. Странное чувство, что я снова все проспала.
– Мы с коллегами обсуждали ваш случай, – скупо выдал магистр. – Обычно дар, если он заложен природой, пробуждается на первом курсе, незадолго до выбора направления. Иногда он ярко очерчен, иногда это просто склонность, комфорт в работе с той или иной стихией. Но вы теоретик.
– У меня ничего нигде не пробуждалось и не очерчивалось, – проворчала, обхватывая себя за плечи.
Док не шутил, говоря, что все повторится? И как мне теперь быть? Не могу же я уехать в Аквелук, отказавшись от учебы! И прятаться в четырех стенах – тоже не могу. И к Рэдхэйвену в спальню бегать каждую ночь – тем более.
– Потому мы и говорим о блоках, – напомнил Райс. – Внутренних, психологических… разных.
– Ничего не понимаю.
– Что тут непонятного, Эйвелин? – подал голос Рэдхэйвен, до этого стоявший посреди палаты немой статуей. – Вы подавляете свою сущность. Такая сильная искра – и теормаг? Самая обычная трусиха.
– И предпочту ей остаться, – закатила глаза. – Не люблю взрывы. Не люблю лаборатории. Про работу с темной стороной и вовсе молчу!
– Возможно, блоки были предустановлены извне. А нежелание мисс Ламберт практиковаться в стихийной магии лишь укрепило их, – пробубнил Граймс, снова угрожающе потирая лапы. Этот его жест всегда жутко нервировал. – Не загляни сама Тьма в ваше надломленное тело, милочка, дар мог и вовсе никогда не проснуться. Жили бы себе дальше теоретичкой, стали бы старой девой, как мисс Хендрик… А теперь все, доблестный сир Райс вас не выпустит из своих мрачных черных щупалец.
Я кашлянула в кулак: очень непросто остаться старой девой при живом (пока еще) женихе.
Мне очень не понравилась теория про блоки, кем-то там установленные. И про то, что визиты Тьмы разжигают мой дар все сильнее. Я резко подошла к Даннтиэлю и ухватилась за рукав очередного пиджака. Вполне неформального, без эмблем, но все равно лощеного.
– Выньте из меня эту гадость!
– Каким же образом?
– Ну… не знаю. Высосать попробуйте, – я послушно откинула голову назад и подставила шею.