Проклятые
Шрифт:
Наших народов, поправила я себя. Ведьмы были творением Грэя в той же степени, что и демоны, и Сосуды, — он создал их из корыстных побуждений, но сделал не меньше.
— Мы вызываем Ковен, чтобы показать им, что их покушение провалилось, — сказал Грэй, заставив меня обратить на него потрясенный взгляд. — Если они будут считать, что ты даже не попыталась сделать это, они никогда не присягнут тебе на верность.
— Значит, по-твоему, выход в том, чтобы выставить меня неудачницей? — спросила я, пыхтя от возмущения.
— Ты не провалилась. Ты сделала все, что от тебя требовалось, вплоть до того, что смогла воткнуть в меня нож. Их план провалился, и они заплатят за то, что отправили тебя на смерть, — пояснил Грэй, отступая с дороги.
Механизмы зала Трибунала зашевелились, когда первый из ведьмаков откликнулся на мой призыв.
Он встал рядом с моим троном, уперся своим весом в его край и нагло ухмыльнулся.
— Ты не можешь наказать их за то, на что они покушались, не предоставив мне ту же участь, — сказала я.
Несправедливо, что они должны страдать, а я — нет, ведь удар был нанесен мной.
— Наблюдай за мной, — прорычал Грэй, и предупреждение, прозвучавшее в этих словах, повергло меня в шок.
— Некоторые из них — мои друзья, — признала я, ожидая, что он все равно осудит их.
Казалось бы, я могла простить ему большинство его проступков, считая, что они совершены из лучших побуждений. Тем не менее, если он убьет Деллу и Нову, для нас не будет обратной дороги.
— И кто из них? — спросил он, удрученно вздыхая, когда ведьма поджидала его у входа.
Я не узнала ее, и она, конечно, держалась на расстоянии, пока не появились более знакомые лица.
— Делла, Нова и… — я замялась, зная, что следующее имя приведет его в ярость.
Я ясно дала понять, что не позволю Ибану больше прикасаться ко мне, а вместо этого вместе с ним замышляла убийство моего мужа. Я больше не считала его другом, не так, как Деллу и Нову, но и не хотела, чтобы он умер за свою роль.
Твою мать.
— Скажи это, — сказал Грэй, глядя на меня в упор.
Он уже знал ответ, знал, какое имя я произнесу, и это заставило бы меня задуматься.
— Ибан. Ибан был тем, кто нашел кинжал и книгу, — сказала я, нервно сглотнув.
— Значит, он знал, что ты умрешь, делая это? — спросил Грэй, его смертоносные слова были странно спокойны.
Меня охватил холод, когда я вспомнила о его предупреждении Грэю перед тем, как он сбросил его с лестницы.
Кто-то использует меня как слабое место.
— Он бы не стал, — сказала я, покачав головой в знак протеста. — Если бы он знал, он бы просто сказал мне покончить с собой, Грэй. В этом нет смысла.
— Может, и так, но ничто не мешает ему собрать все воедино, — возразил он, поворачиваясь лицом к группе, вошедшей в комнату.
Наш разговор закончился, когда свидетелей, подошедших
Большинство членов Ковена пришли в одежде для сна, чтобы повиноваться моему приказу. Делла и Нова вошли в комнату вместе, их взгляды остановились на моих руках, прикованных к трону.
Воспользовавшись случаем, я подняла их и, не отрываясь, пронзила шипами свою плоть. Боль была мучительной, но, поднявшись, я заставила свое лицо принять невозмутимый вид. Все взгляды в зале упали на мои руки, золотой свет заиграл на ранах, исцеляя их, и я перевела взгляд на Грэя, который ожидал меня.
Он оттолкнулся от трона, направился ко мне и встал рядом. Я не пропустила ни вздоха при виде его испачканной кровью рубашки, ни того, как те, кто знал о плане Ибана, переглянулись между нами.
Я поняла, что они в шоке от того, что я дышу, и подавила в себе отвращение.
Я снова позволила собой манипулировать, так заблудившись в мысли, что на мне лежит ответственность за исправление того, что я натворила. Я никогда не перестану быть пешкой, пока не начну действовать сама, отбросив все мысли о чужих целях и поступая правильно.
С этого момента я буду делать то, что правильно для меня.
Грэй взял мой подбородок пальцами, повернув мое лицо так, чтобы я встретилась с его глазами. Что бы он там ни увидел, это заставило его кивнуть, а уголки его рта заиграли одобрительной улыбкой. Это выражение почти выбило дыхание из моих легких, оно было гораздо более интимным, чем все, что он делал со мной в уединении нашей спальни.
Он открыто выражал свое одобрение и гордость на лице, не оставляя ни у кого из наблюдавших за нашим обменом сомнений в том, что он простил меня за то, что я сделала.
— Мы попробовали сделать это по-вашему, — сказал Грэй, оглядывая собравшихся членов Ковена. — Вы послали мою жену сделать то, что сами побоялись сделать. Как видите, она оказалась достаточно жестокой, чтобы заколоть меня, — он усмехнулся, произнося эти слова.
Я не просто заколола его. Я вонзила лезвие в его сердце, решив раздробить его на кусочки, которые никогда не заживут.
Я побледнела при воспоминании о том, как его кровь пропитала мои руки и смешалась с моей собственной засохшей на коже кровью, пока он говорил. В детстве я мечтала лишь о спокойной жизни в доме у леса, окруженном садами, как у моей матери.
Это мог бы быть мой дом, но я знала, что увижу его залитым кровью тех, кто выступал против меня, задолго до того, как обрету желанный покой.
— И вот ты стоишь здесь, — сказала фиолетовая ведьма, выходя вперед. В ее глазах мерцали звезды, а во взгляде читалось предостережение, когда она осмелилась заговорить. Она назвала себя одной из тех, кого Грэй сочтет предательницей, даже зная, какими будут последствия. — И она жива и здорова.
— Конечно, жива, — сказал Грэй сквозь стиснутые зубы.