Проклятый дар
Шрифт:
Ну хоть какое-то чувство такта у нее имеется. Я знала, кажется, ее свекра, не слишком хорошо и не жалею, он был довольно-таки мерзким и очень грубым типом, тянувшим больше на атамана шайки разбойников, чем на князя.
— Госпожа, — робко позвал оборотень, прижимаясь скулой к моему бедру чуть сильнее и совершенно по-щенячьи заглядывая мне в глаза, — можно спросить?
— Конечно, — странно, раньше он был более прямолинеен. Ах, да, я же вчера запретила говорить без разрешения… Кто же знал, что он воспримет настолько буквально. Теперь придется это
— Спасибо, — милейшим образом чуть смущенно приподняв уголки губ, парень отвел взгляд, — госпожа, вы меня продадите?
Подняв глаза, он нервно сглотнул. Буквально на лбу написано, что хочет быть со мной, надо же.
— Знаешь, как-то не планировала, — улыбнувшись, я чуть сжала пальцы в его волосах, и Вада тихо заскулил, ластясь к ладони.
— Вы так добры, госпожа, — он улыбнулся так счастливо и нежно, что я засомневалась, что когда-нибудь смогу от него отказаться, — большое спасибо.
Может, он хочет свободы? Неужели за десяток лет не надоело постельное рабство? Не люблю рабов. И так жалко его отпускать, так неохота, но…
— Если честно, — начала я, убирая руку от его головы и подпирая ей висок. Продолжать отчаянно не хотелось, но надо. Надо хотя бы предложить. Судя по тревоге в темных глазах, оборотень почуял некоторый подвох, — я бы хотела тебя отпустить. Снять ошейник и отпустить.
— Но что я буду делать? — с ужасом прошептал верный щеночек. — Мне нужно будет вас где-то ждать?
— Нет, ты просто уйдешь и будешь жить, как хочешь, — вздохнула я.
— Как? — выпрямившись, он чуть приподнялся, вцепился обеими руками в подлокотник и с открытой паникой во взгляде всматривался в мое лицо. — Я не понимаю, госпожа, простите, я не понимаю приказ.
Нет, это становится слишком сложным…
— Без приказа, — пояснила я, — ты не будешь ничьим рабом, будешь свободным.
— Но что я буду делать? — едва ли не со слезами переспросил брюнет. — Я не понимаю. Зачем мне свобода, госпожа? — стоило мне открыть рот, он ткнулся лбом в подлокотник. — Пожалуйста, умоляю, разрешите мне остаться. Не отпускайте меня, прошу. Я исправлю свое поведение, госпожа, я буду послушным, клянусь, только не отпускайте меня на свободу.
Последнее слово Вада выдохнул, содрогаясь то ли от страха, то ли от отвращения. И правда, если смешать оборотня с волчьей душой и человека, получится комнатная псинка…
Взгляд зацепился за ошейник. Раньше я не обращала внимание, но кожа вокруг него воспалена, кое-где будто бы даже нарывы. Да и вообще… Попытавшись поддеть символ рабства кончиком пальца, я убедилась — он врос ему в кожу. От осознания постоянно испытываемой бедным мальчиком боли по плечам побежали неприятные мурашки, я поежилась.
Прикосновение было воспринято как оклик, на меня подняли щенячий взгляд влажных наивных глаз. Надо решать. Если оставлю его при себе, будут проблемы. Если отпущу, вздохну полной грудью и забуду о нарушениях расписания.
Да когда я вообще проблем боялась,
— Я просто предложила, — не удержавшись, я легонько тронула кончик его носа подушечкой пальца, — если ты отказываешься от свободы, тебе придется служить мне всю жизнь, — не успела я договорить, он уже активно кивал, — это потому что я пускаю тебя в постель?
Я с усмешкой проследила за переходом от радости к недоумению и вине на его подвижном лице.
— Н-нет, госпожа, просто вы… — смущенно опустив взгляд, оборотень прикусил губу. — Вы самый добрый человек из всех, что я знаю. Я очень хочу вам отплатить за вашу доброту, за лечение, за ласку, но могу только служить.
Надо же. Никогда не замечала за собой особой сердобольности. Ну да, полечила, но мне же это ничего не стоит. Не бью, потому что ни повода, ни привычки такой, ни желания. А ласка… Тут больше эгоизма, чем доброты. Только порядком замученный раб может счесть меня доброй.
— Я добрая, потому что ты хороший мальчик, — улыбнулась я, взъерошивая ему волосы.
От похвалы с долей издевки он буквально расцвел, прикрыл глаза и прошептал:
— Я обещаю, я всегда буду хорошим, моя госпожа.
Вечером, переводя дыхание и прижимаясь к горячему сильному телу, я вдруг осознала, что мне очень удобно. Обычно сложенные на меня конечности только мешают, как и дыхание, запах кожи, да и вообще чужое присутствие. Но Вада лежал рядом, близко, и не мешал, даже создавал уют. Это было странно, несколько волновало, но я решила, что стоит плыть по течению и не беспокоиться о будущем. Я всегда могу вернуться в прошлое и переписать неугодные моменты жизни. А будущего еще нет. Только эта интрига и заставляет жить.
— Останься, — пробормотала я, когда парень хотел встать, чтобы занять свое выпрошенное место в коридоре, — спи здесь.
Он замер, как напуганный кролик, робко положил руку обратно мне на талию, едва дыша и стараясь не шевелиться. Как не вяжется с тем, кто буквально несколько минут назад с рыком впивался пальцами в мое бедро.
Мне нравится.
========== Часть 6 ==========
Проснувшись, я не стала открывать глаза. Прижимаясь щекой к широкой груди, я чуть улыбнулась, ощущая теплую ладонь на талии. Вада, видимо, еще спал, потому что дышал ровно и спокойно, а не как заяц в капкане, да и обнимал слишком уж небрежно. Если бы он не был рабом, из него мог бы выйти прекрасный мужчина, уверенный в себе и властный. Но тогда он не нравился бы мне так сильно…
Тихонько скрипнула за спиной дверь. Очень плохо, надо сказать, чтобы смазали петли, не хочу слышать лишние звуки. Почти бесшумно Кали раздернула шторы, оставила в ванной кувшин с водой и вышла. Это, конечно, хорошо, но почему она вошла до того, как я ее позвала? Непорядок…
Вада напрягся, его дыхание сбилось и стало очень осторожным.
— Доброе утро, — приподняв голову, я заглянула ему в глаза.
— Доброе утро, госпожа, — смущенно пролепетал он, явно не зная, куда деваться, — извините, я вас разбудил?