Проклятый дар
Шрифт:
— Не надо, — внятно, четко и очень твердо сказал Вада. Я смогла только непонимающе приподнять брови. Перечит, мне и Вада — три слова, которые просто не могут находиться в одном предложении, — пожалуйста, госпожа, н-не надо, — его голос пугливо дрогнул, парень нахмурился, явно стараясь оставаться при своем мнении, — ночью полнолуние, я боюсь, что могу не справиться с собой и навредить вам. Я не могу подвергать вас опасности.
Вот оно что. И хочется, и колется.
— Но ты же носишь ошейник, — я в доказательство своих слов потеребила кожаную полоску на его запястье.
— Психическое состояние
— Чш-ш, — запустив пальцы ему в волосы, я прижала виноватую моську к своему плечу.
Поерзав, чтобы не наваливаться на меня, Вада замер, послушно принимая ласку и тихо урча. Интересно, это из-за полнолуния он оборзел или потому, что ему нужно было защитить меня? От себя самого. Или нет, от меня самой? От того, чтобы я сама посредством его нестабильности нанесла себе вред? Нева-ажно…
Запоздало вспомнив, что мне сегодня в школу, я поморщилась. Нужна она мне больно… Нужно будет сперва заехать к родителям — взять нужные книги и переодеться в идиотическую форму с белым верхом. Но сейчас еще рано, можно немного поваляться.
Родители все же заметно нервничали при виде Вады. Он крупный, весьма устрашающего вида взрослый парень, но это для всех остальных. Для меня он послушный и ласковый щеночек, не иначе. После завтрака еще оставалось время, пока отец искал какие-то бумаги, так что я села подождать на кухне. Оборотень привычно устроился у моих ног, потираясь скулой о мое бедро и блаженно жмурясь. Мама с опаской наблюдала за этим, но ничего, привыкнет. Привыкла же, что я — не Полина.
Школа — довольно скучное и монотонное место. Единственная радость — расписание, но и тут подло искажают. Скажите пожалуйста, “звонок для учителя”! Звонок для того, чтобы ограничивать время занятий и отдыха, нельзя его игнорировать только потому, что урок плохо структурирован и не укладывается во временные рамки! Терпеть не могу нарушения в расписании!
Я дулась и бухтела на современную систему образования только пока не вышла к воротам школы, где меня встречал Красный. Оказывается, братья решили сегодня точно провести со мной весь день, а завтра они потихоньку начнут разъезжаться по домам. Не хотелось грустить — в конце концов, у нас впереди вечность. И вообще, они по мне соскучились гораздо сильнее, чем я по ним.
Мы весело провели день в парке, катались на аттракционах, ели мороженое и прочие вкусные вещи, которые я, если не считать жизни Полины, пробовала впервые. Дворецкий Зеленого пытался нас убедить, что десятилетним девочкам не положено в сентябре давать фруктовый лед, но перечить своей очень своевольной подопечной не мог. Я не поняла восторгов братьев по поводу приторной сладкой ваты, но очень даже оценила мягкую карамель с какой-то цветной крошкой. В мое время были только леденцы, которые стоили столько же золота, сколько весили, потому что сахар привозили издалека. Карамель продавалась в стаканчиках с крышечкой, а мы уже собирались продолжить в моей квартире, потому что темнело и холодало, так что я взяла порцию для Вады. В пакете у меня лежали и более долговечные угощения для него, а карамель ведь может и растаять. Стоп,
Я предложила братьям расходиться по гостиницам, чтобы все хорошенько отдохнули перед долгой дорогой. Если они и поняли причину, то никак не прокомментировали, только все сразу крепко обняли меня на прощание. Ничего страшного, скоро зима, зимой соберемся у меня, весной у Красного, летом поедем к Зеленому в Австралию, и так по кругу. Замечательная перспектива монотонности.
Кажется, я зря переживала. Вада был вполне бодрым, когда я пришла, сидел на полу в гостиной и гонял котенка привязанным к нитке бантиком. Немедленно оставив Мая, оборотень подскочил и помчался ко мне обниматься.
— Я столько всего вкусного попробовала сегодня, — поделилась я, протягивая пакет, — вот, и тебе взяла немного.
— О… — словно растерявшись, брюнет осторожно принял пакет, смущенно опуская взгляд. — Госпожа, вы так добры, я н-не знаю, как отблагодарить вас, вы в последнее время уделяете м-мне так много времени… Простите, я постараюсь быть более с-самостоятельным, чтобы не отвлекать вас от д-дел и…
— Я уделяю тебе столько времени, сколько мне хочется, — неудобно задрав руку, я положила ладонь ему на макушку и ласково потрепала и без того взъерошенные волосы, с улыбкой рассматривая заалевшие кончики ушей, — первым делом попробуй карамель, а то растает.
Вада послушно и быстро расставил все на столике и ушел на кухню за ложками, а оставленный в одиночестве котик неумело умывался, забавно растопыривая лапку с розовыми подушечками. Присев на корточки, я тронула его ушко и даже немного удивилась, что ночной диверсант сразу выгнул спину, поднял хвост трубой и стал тереться о мою руку, издавая звуки, больше явно свойственные трактору, чем такому маленькому комочку.
Взяв котенка на руки, я вместе с ним уселась на диван и положила его себе на бедра на спинку. Май чуть-чуть повыворачивался, но смирился и остался лежать, подставляя пузик.
— Он так громко мурлычет, — улыбнувшись вернувшемуся парню, я почесала кота за ушком.
— Наверное, — сдержанно приподняв уголок губ, полукровка сел у моих ног, — я чувствую только вибрацию, простите, госпожа.
Запоздало вспомнив, что Вада почти глухой, я с досадой прикусила губу. Вечно ему напоминаю об этом, ну в самом деле, он же смущается, считает это недостатком. Чтобы сгладить неловкость, я посадила Мая оборотню на голову. Забавно замерев с приподнятыми бровями, Вада аккуратно подхватил сползающего малыша и пустил на пол, откинул голову мне на колено, спиной прислоняясь к голени.
— Я думала, он сначала будет шипеть и царапаться, — почесывая млеющего парня под подбородком, я не могла не улыбнуться, когда Май добрался до бантика и опрокинулся на спину с ним в лапках.
— Животные обычно с благодарностью принимают доброту после плохого обращения, — тихо и очень серьезно ответил оборотень.
Заглянув ему в глаза, я взяла его лицо в ладони и почти торжественно пообещала:
— Я всегда буду обращаться с тобой хорошо.
— Вы так добры, — прошептал он, весь будто светящийся, сосредоточенно-счастливый, — я всегда буду служить вам, моя госпожа.