Проклятый муж
Шрифт:
– Быстрей! Спрячемся! – и граф с каким-то новым оттенком в голосе втолкнул Сару в комнату. Кажется, это была кладовка, склад старых вёдер, тряпок и разной ненужной мелочи. А посреди всего этого они – хозяева имения. Сара сначала недоумённо посмотрела на графа, а потом разглядела озорство в его глазах. Да ему же смешно! А он ещё приложил палец к губам, указывая на дверь. Шаги и голоса слышались совсем рядом, а полутьма кладовки и это уединение создавало какую-то невообразимо чарующую атмосферу. Сара смотрела на графа во все глаза. Он словно помолодел, выпрямился и стал выше ростом. В глазах, уже не скрываясь, плясали озорные огоньки. Она никогда не видела мужа таким.
– Когда мне было лет семь, мы играли с отцом в прятки, и я прятался от него именно здесь, в этой кладовке, - граф даже на мгновенье прикрыл глаза, словно вспоминая. Слуги удалились. Наверное, пора было продолжить их прогулку, но Сара не могла прервать то странное и таинственное, что сейчас витало между ними. Наверное, Джозеф (в первый раз она осмелилась мысленно назвать его по имени) становился счастливым, только вспоминая.
Наконец, через несколько минут он очнулся. Огоньки в глазах потухли. Граф вздохнул.
– Пора идти. Вы, наверное, считаете меня сумасшедшим, графиня? – В голосе слышалась печаль.
– Ни в коем случае, - живо ответила Сара. – Если бы я могла хоть когда-нибудь вернуться в наш с Язеном родительский дом, я бы тоже стояла вот так, закрыв глаза. Там всё дышит воспоминаниями, - она едва слышно вздохнула и увидела, что граф подошёл и встал рядом с ней.
– Вы очень скучаете по дому, Сара? – Он впервые назвал её по имени. Сара почувствовала, как забилось сердце. Внезапно и не в такт.
– Скучаю, но не по дому, а по родителям, - тихо ответила она. – Но их уже не вернуть.
– А вы хотели бы добиться для своих родителей оправдания?
– Конечно! Мой отец невиновен. Он просто не мог взять этих бумаг, так как был в момент кражи дома.
– А матушка?
– Сплетни слишком быстро расходятся. Не подобает дочери слышать то, что я слышала про свою мать, - Сара бессильно сжала кулаки.
Граф, видимо, хотел что-то сказать, но быстро отвернулся и отошёл. Когда он заговорил, его голос был прежним – хриплым и чуть-чуть насмешливым.
– Я верю, графиня, что вы обязательно отыщете истину. А теперь нам пора идти.
Сара вздохнула. Почему-то вдруг стало печально. Она направилась вслед за мужем. Они вышли в сад. Граф остановился через несколько ярдов, жадно вдыхая воздух.
– Здесь удивительно красиво. А я ведь уже забыл, как выглядит сад весной. Ну, куда мы направимся?
– Вон там, возле тех деревьев есть скамья. Я взяла с собой тёплое одеяло. Мы постелим его на скамью и можно будет сидеть, не опасаясь намочить одежду, - Сара говорила нарочито бодро. Она не знала, как себя сейчас держать с мужем. Ей всё ещё чудился его голос, произносящий её имя. И было волнительно и вместе с тем печально.
– Скамья, так скамья, - ворчливо отозвался граф и похромал к скамье.
Видимо, прогулка отняла у него больше сил, чем он думал, потому что едва не упал возле скамьи, не подхвати его Сара.
– Благодарю, - он прикоснулся к её руке, всё ещё поддерживающей его за плечи и задержал её дольше, чем нужно. Сара покраснела, но руку не отняла.
– О чём мы будем сегодня беседовать?
– Думаю, ни о чём. Весна, капель, птичьи трели – всё это совсем не настраивает меня на мой обычный лад. Давайте помолчим или поговорим о том, о чём вам хочется поговорить, - граф, наконец, отпустил её руку и задумчиво устремил взгляд вдаль, туда, где видно было край изгороди и яркое, синее, всё в барашках облаков, небо.
– Я хотела бы узнать про ваших родителей, - тихо спросила Сара. – Что с ними случилось?
– Это слишком тяжёлая история для меня, - немного помолчав, отозвался граф, но потом всё же нехотя продолжил. – Моя мать умерла, рожая меня, я её совсем не помню. Знаю, что только она была очень красива и без памяти любила отца. У меня есть её портрет. В полный рост. Отец заказал его незадолго до её смерти. Если хотите, я покажу вам его как-нибудь. Отец умер, когда мне было восемь лет. Я очень любил его. Но, увы, со временем воспоминания о нём стёрлись, да, к тому же, память моя сейчас не в лучшем состоянии. Поэтому когда вдруг ко мне приходят какие-то воспоминания из прошлого, я просто стою и наслаждаюсь ими. Это бывает так редко и так ярко. И я словно оживаю в эти дни. Простите мои слова, графиня. Вам это, наверное, всё не очень интересно. Но мне всё равно приятно, что я могу рассказать об этом хотя бы кому-то. Только не жалейте меня! – Он поморщился, увидев выражение лица Сары. А ей действительно стало жалко его, очень жалко.
– Не буду, - тихо ответила она.
– Я потеряла отца и мать в зрелом возрасте и не скажу, что от этого легче. Зато я хотя бы могу спокойно предаваться воспоминаниям о них. Правда, чаще всего они приносят боль.
– Ничего. Боль скоро пройдёт. Время лечит. А знаете, когда вы ехали сюда, я ведь не думал встретить именно вас. Я думал, что увижу обычную девушку, которая будет падать в обморок при виде меня и закатывать истерики, но вы даже, кажется, не боитесь меня.
– Не боюсь, - чистосердечно призналась Сара.
– Вы не кажетесь мне страшным. После письма тала Сворка я представляла вас уродливым и страшным убийцей, пугающем детей и превращающимся по ночам в волка, чтобы выть на луну. И Бог знает, что ещё. Но...
– Но вы увидели, что я не чудовище, даже вопреки стараниям тала Сворка, - горько усмехнулся граф.
– Странно, я никогда не думал, что он видит меня в таком свете. Мы ведь давно знакомы. Хотя... Даже друзья предают, - по лицу графа словно прошла гримаса, исказив черты лица до неузнаваемости.
– А что до чудовища и страшного убийства - откуда вам знать, кто я на самом деле и за что меня клеймили? А, графиня?
– Я не знаю точно, но просто не могу поверить в это, - Сара не испытывала страха. А потом ей вдруг открылась страшная истина и сорвалась с языка, прежде, чем она смогла её даже осознать.
– Но я не буду вас бояться, даже если... если узнаю о вас что-то такое, нелицеприятное.
– Даже если я убийца и насильник?
– граф вдруг наклонился к неё и взглянул в глаза. Сара увидела там немую мольбу. О Боже! Что ей ответить? Но она ведь (вот глупая девочка!) действительно его сейчас не боялась, даже если...
– Да, даже так, - твёрдо ответила она.
Утром следующего дня Сара была на ногах ещё до того, как в комнату вошла Мэри, чтобы помочь ей одеться. Она же и сообщила новость.
– Графиня Даррен, Анна, кухарка, вернулась-таки. Она очень расстроена. Сестра её умерла, но зато она говорит, что больше её там ничто не держит.