Проклятый остров

Кипарисова Елена

Игорю нужно было время, намного больше, чем у него оставалось в запасе. Там, куда его загнала текущая реальность, оно растянулось липкой жвачкой, став вязким и пористым. Все его попытки двинуться вперед, запустить этот замерший механизм, заканчивались тем, что он только больше отдалялся от настоящего. Словно заевшая пластинка в голове крутилась всего одна короткая мысль, повторяясь снова и снова, то громче, сродни крику, то тише - каким-то заговорщицким шепотом - "я знаю эту рубашку". Он знал и в душе люто ненавидел, ведь точно такая же пылилась у него в шкафу. Эта мерзкая кислотно-болотная расцветка резала глаза, а надпись "MiaFamilia" на спине с головой

выдавала принадлежность к постыдному семейному клану путешественников. Он одевал ее всего однажды и то только для общей фотографии, из которой потом вышла еще более позорная открытка для родных. Отец единственный, кто носил ее, практически не снимая.

Короткий вдох и глоток кислорода толчком запустил поток оледенелых мыслей. Игорь пытался вспомнить, во что был одет отец сегодня утром, но картинки спутались, и он не мог отличить этот день на острове от пяти предыдущих. Запах, резкий и едкий защекотал ноздри, липким тошнотворным слизнем скользнув по горлу прямиком в желудок. Парень задержал дыхание, пытаясь усмирить рвотный позыв, но вид обезображенного тела, сочащегося загустевающей потемневшей кровью, врезался в его память со скоростью товарного экспресса, вызывая головокружение и головную боль.

Игоря вывернуло наизнанку. Спазмы продолжались и продолжались, даже когда и так пустой желудок до боли сжался до размеров теннисного мяча. На глазах выступили слезы. Громко всхлипывая и жадно ловя ртом воздух, парень, откатился в сторону, стараясь уйти от этого места, но руки вязли во влажной земле, которая как застывающий цемент сковывала движения. Гул в ушах стоял такой силы, будто он находился на оживленной автостраде в час пик, но зная ночные джунгли, Игорь понимал, что это было только в его голове.

Не зная, в какую сторону движется и движется ли вообще, Игорь сосредоточился только на полоске света, мигающей и отчасти угасшей из-за комьев грязи, налипшей на стекло фонаря. Его трясло - мышцы дрожали так, что его кивало из стороны в сторону, отбрасывая обратно на землю каждый раз, когда он пытался подняться с колен. Выбившись из сил, он совсем обмяк, заваливаясь на бок, но чувствуя плечом опору, а пылающей щекой касаясь прохладного влажного дерева. Темнота была абсолютной - он словно находился в душной черной коробке, белая полоса света в которой была неумело нарисована от руки, совершенно смазанная и размытая уже на расстоянии вытянутой руки.

Он дышал. Это все, в чем парень сейчас был уверен. Каждый вдох отдавался болью в ребрах, словно кто-то долго и упорно колотил по ним тяжелой битой. Боль - наверное, единственное, чему он мог сейчас доверять. Глаза наверняка его обманывали. Сейчас, Игорь уже не сомневался, что сходил с ума, приняв этот факт с каким-то радостным воодушевлением. Это многое объясняло. С той самой минуты, что он попал на этот проклятый остров, его сознание медленно и неукоснительно угасало. Сначала только короткие вспышки, как внезапные приступы эпилепсии, а теперь - безвозвратная деградация. В джунглях не могло стемнеть за считанные секунды. По ним не могла бегать незнакомая испуганная девушка, кем-то преследуемая, а его отец не мог быть мертв.

Немного успокоившись, Игорь осмелился открыть глаза, практически безразлично окидывая взглядом "клетку своего безумия". Возможно, он на самом деле был в лесу. Об этом говорил звенящий гул бессонного леса, а также глубокий землистый запах с примесью каких-то ароматных трав. Он и не заметил, что до сих пор сильно сжимал в одной руке тесак, а в другой - ручку фонаря. Пальцы онемели, совсем

не слушаясь. Ему с трудом удалось разжать их, ощущая, как под кожей зашевелились сотни крошечных муравьев. Была ли на нем кровь? С ног до головы он был испачкан в грязи, настолько черной, что та могла бы посоревноваться в этом с материалом вантаблэк. Не известно, сколько он полз на четвереньках как маленький напуганный ребенок, жалкий и беспомощный, и как далеко удалился от увиденной бойни, но джинсы выглядели как тряпье - брючины совсем истерлись от коленей и ниже. Удивительно, что он не чувствовал боли - кожа на ногах должна была быть содрана в кровь, как и ничем не защищенные локти. Но это сейчас волновало его меньше всего.

Игорь пытался сосредоточить на чем-то одном - на мягком шелесте листвы где-то над головой, пульсирующих светлых пятнах, кляксами расплывающихся перед глазами, на сыром землистом аромате, повисшем в воздухе. В его голове царил хаос, и он не сразу осознал, что последние несколько минут упорно выглядывался в белесую дорожку, проложенную лучом света вдоль вырубленной в зарослях утоптанной тропы. Чернота уже не была абсолютной, разделившись на полутона, и сейчас парень отчетливо видел следы пребывания в этой части леса людей. Это мог сделать только кто-то из их семьи. Возможно, даже он сам, учитывая, что срубы на ветках были беспорядочные и неаккуратные, словно сквозь чащу ломился обезумевший дикий зверь. Тропа могла вывести его к лагерю. Черт, да хоть куда-нибудь. Игорь едва не разрыдался от облегчения. Этому кошмару должен был настать конец.

С трудом поднявшись на ноги, он оперся спиной на широкий ствол дерева, пытаясь восстановить равновесие. Сколько было до лагеря и насколько ему могло хватит сил? Впервые тело его предавало, отказываясь подчиняться. Первый шаг оказался самым сложным - он будто пытался передвигаться на высоких неустойчивых деревянных ходулях, раскачиваясь из стороны в сторону. Шаг за шагом - каждое движение было таким медленным и растянутым, что Игорю казалось, он никогда не доберется до цели. Словно некто, с крайне извращенным умом, каждый раз отодвигал ее на метр дальше, злобно хихикая над его усилиями.

Фонарь и мачете тянули к земле, но Игорь тут же отогнал от себя мысль бросить что-то из них, чтобы облегчить путь. Насколько безумным бы он не был, кто-то или что-то могло вернуться и снова атаковать его. К тому же, парень сомневался, что смог бы разжать пальцы даже при всем желании. Тело одеревенело, став скорее каким-то деревянным потрепанным манекеном, в котором по чистой случайности почему-то ютилась его испуганная душа.

Вытоптанная тропинка заканчивалась небольшой поляной, чуть более полутора метров в диаметре. Земля здесь была вскопана, черным пятном выделяясь среди серо-зеленой травы - словно выжженная дотла. Игорь не помнил этого места. Потеряв точку опоры, он тяжело осел на колени, переводя дыхание. Куда его, черт возьми, занесло?

Дорога сюда выглядела совсем свежей, проложенной их командой или, по крайней мере, в тот момент, когда они уже появились на острове, но само место. Земля выглядела утоптанной и кое-где потрескавшейся, кроме трех небольших насыпей, возвышавшихся будто норы гигантского крота. Земля на их верхушках выглядела более свежей, еще не прибитой проливными дождями и низкими ночным температурами. Они располагались практически параллельно друг другу, едва помещаясь на небольшом пятаке. Свет фонаря замер, отбросив на плотное полотно леса три вытянутые корявые тени, сложившейся в три черных угловатых креста.