Проклятый
Шрифт:
– Приветствую тебя, вождь, – вежливо сказал он. – Что привело тебя сюда?
– Общий враг, – откликнулся тот. – В такой час пора забыть прежние распри. Где Дингхор? Я должен говорить с ним.
– Он болен, – проворчал кто-то сзади, но Калхар поклонился.
– Я отведу тебя к нему, вождь.
Лидрок уехал с Калхаром. Его люди, спешившись, принялись как ни в чем не бывало разбивать лагерь. На удивленных воинов Круглого Озера попросту не обращали внимания.
После краткого совещания десять добровольцев остались наблюдать за гостями, остальные вернулись в изъязвленное
– В прошлый раз тебя пустили, Карий, – с усмешкой заметил воин, чья левая рука покоилась на перевязи. – Не попробуешь снова? А не то нам только и останется пойти спать.
Кар подумал.
– Нет, не попробую, – решил он. – Пока можно, пойдемте спать.
– А те, Лидроковы?
– Ничего они не сделают, – отозвался другой аггар. – Их мечи нынче смотрят в другую сторону. И, чую, скоро прибудут еще. Чанрет поднял волну.
– Ты прав, – кивнул Кар.
– Так идем спать, пока можно! – воскликнул тот, что предложил Кару войти. – Завтра будет знатная драка!
Прошло два дня, и селение Круглого Озера превратилось в сердце армии еретиков. Сколько хватало глаз и дальше, вдоль леса, на склонах холмов – везде горели костры, стояли походные шатры. Отряды подходили один за другим. Разные числом, от сотни человек из малочисленных и больше всего пострадавших от нападений племен, до тысячных армий. Приходили и вставали лагерем, спокойно, будто выполняя давным-давно задуманный план. Предводители скрывались в доме Дингхора, за ними опускался полог. Наконец, к вечеру третьего дня, с одним из отрядов прискакал и Чанрет.
Он похудел и осунулся, глаза ввалились от усталости, но сияли победным блеском. На лице играла непривычно счастливая улыбка: пришел его час. Тщательно и втайне подготовленный план исполнился, многие часы и дни переговоров не пропали даром. Вот оно, войско аггаров, войско Чанрета. Со времени Вождя вождей, победившего Империю колдунов, никто не поднимался так высоко.
С гордо вскинутой головой ехал Чанрет по улицам селения, а навстречу спешили сторонники. Раньше Кар и не замечал, как их много. Каждому Чанрет говорил что-то, и те отходили, удовлетворенные. Вскочив в седло – по военному времени коней не расседлывали даже на ночь, Кар двинулся навстречу другу. Обычно хмурый взгляд Чанрета полыхнул удовольствием.
– Я не ошибся в тебе, брат! Ты задержал их!
– Как ты… – Кар повел рукой, указывая на взбудораженное селение, шатры вокруг. – Когда ты все это успел?
Чанрет изогнул в улыбке тонкие губы.
– Я не мог позволить тебе знать все. Ты не был полностью на моей стороне, ведь правда?
– Правда, Чанрет.
– А сейчас?
– Сейчас… – Кар рассеянно погладил коня между ушей. Поднял взгляд. – Ты не станешь вредить Дингхору и Аррэтан?
– Зачем? Понимаю, он внушил тебе, что я мечу на его место. Разве ты еще не понял, что это не так?
– Ты хочешь быть Вождем вождей. И Дингхор тебя уже не остановит.
– Никто меня не остановит.
– Я… Я пойду за тобой, Чанрет. И убью любого, кого ты велишь.
Вытянув руку, Чанрет хлопнул его по плечу.
– Хорошо. Я еду к Дингхору. Надеюсь, двух часов нам хватит на разговоры. А потом приходи ко мне.
Два часа спустя перед хижиной Чанрета собрались не только приглашенные. Те, кто в открытую поддерживал его, кто сомневался, и даже многие из противников пришли, кто из любопытства, кто желая выразить поддержку или попросту заслужить место получше. Люди толпились, жались к самому входу. Каждый хотел оказаться ближе, когда выйдет тот, кого уже почти в открытую звали Вождем вождей. Кар слышал, как эти слова предавались от одного к другому. Как будто древние легенды вдруг ожили и явились среди бела дня.
Кар пришел одним из первых, и теперь оказался возле входа, где плотнее всего столпился народ. Крепко пахло потом, намокшими повязками и целебной мазью: мало кто остался невредим в недавнем сражении. Негромкие голоса взволнованно гудели со всех сторон.
Чанрет вышел, и голоса разом смолкли. Как будто повеяло свежим ветром: хмурые лица ожили, полные надежды – озарились уверенностью. Кар смотрел, и не узнавал друга, побратима, с которым провел бок о бок столько лет. Три дня сделали Чанрета истинным вождем.
Он раскинул руки.
– Братья! Пришел час нашей свободы.
– Пришел ли? – раздался хмурый голос.
Чанрет обернулся туда, где у самого входа стоял кузнец племени.
– Пришел, Никут. Поверь мне. Поверьте мне все, – в глазах Чанрета, когда он оглядел собравшихся, пылал огонь. – Вы мои братья, мое племя. Два года я тайно встречался с воинами и вождями других племен. Убеждал, спорил, давал обещания. Со мной все… почти все аггары. Все, кто не хочет больше терпеть Империю, их войска, их жрецов, кто готов отстаивать наши земли в бою! А вы, вы, мои братья? Вы поддержите меня?
– Да! – первым сказал Калхар.
– Да! – голос Кара потонул в гуле других голосов.
– Ты красиво говоришь, Чанрет.
Кузнец – ростом обычному воину по плечо, но широкий и кряжистый, как столетний дуб, с огромными руками и похожей на глыбу косматой головой, широко расставил ноги и наклонился вперед, разглядывая Чанрета, как, бывало, разглядывал свежевыкованную подкову или нож. Казалось, Никут не может решить, что делать с дерзким выскочкой: бросить в огонь или оставить, пусть послужит?
– Ты красиво говоришь, – повторил он. – Все это мы какой год слышим, да только слышим и то, что вождь не больно-то тебя за это жалует. И, сдается мне, он знает, что делает. Убедил, значит, все племена? С Рассветными Холмами, что Ранатора убили да мою дочь силой увели, Долгой Долиной, что поубивали пастухов и угнали лучших коней – не на них ли в бой собрались? – теперь, значит, у одного костра греться?
– На племя Долгой Долины позавчера напали, как и на нас, – ответил Чанрет. – Много воинов пало, среди них вождь. У Дубовой Рощи перебили половину мужчин, племя ушло к Злым Землям. Разве тебе мало? Я могу продолжить. Империя только за эти дни погубила больше, чем все наши стычки за десять лет! Никут… Ранатора не вернешь, а насчет твоей дочери я поговорю с Лидроком…