Проклятый
Шрифт:
– Сколько их здесь? – крикнул кто-то из задних рядов.
– Уже семь с половиной тысяч, – сразу откликнулся Калхар. – И еще подходят.
Чанрет кивнул.
– Мы отправляем женщин с детьми и стариками к Ничейной полосе, с ними уходят по сотне мужчин в каждом племени. Мы вернемся за ними, когда эта земля по-настоящему станет нашей.
Никут прищурился.
– И вы хотите с семью тысячами выступить против Империи? Против десятков тысяч? Ты обезумел, Чанрет!
Чанрет ответил спокойно:
– Дай нам два дня, и прибудут
Повисла изумленная тишина. Только громкое дыхание воинов Круглого Озера нарушало ее. Чанрет обводил собравшихся глазами.
– Все вожди поддержали меня, – добавил он.
– А Дингхор? – спросил кто-то.
– Дингхор… Да.
– Но с чего ты решил, что столица беззащитна? Разве у императора мало солдат?
– Я знаю, что жрецы решили покончить с нами. Так сказал один из них в драке у Восточного Бора, прежде чем его убили. Думаю, к тем войскам, что уже здесь, идут новые. Императору нечего опасаться ни с севера, ни с юга, он пошлет сюда всех.
– Ты не можешь знать точно! – возразил Никут.
– Не могу, – согласился Чанрет. – Но Гарион из Тосса наверняка уже собрал для нас сведения. Я прошу тебя, Калхар, отправиться к нему. Мы не выступим, пока ты не вернешься.
– Я готов, – откликнулся Калхар.
– Не один, – добавил Чанрет. – Кто присоединится к нему, братья?
Прежде, чем кто-либо успел вызваться, Кар протолкался вперед.
– Позволь мне, Чанрет.
– Опомнись, Карий, – ворчливо сказал Никут. – И себя погубишь, и Калхара.
– Позволь мне, – молодой статный воин Ордитар шагнул ближе, отодвинув Кара. – Мы обернемся за семь дней.
Чанрет колебался. Взгляд его переходил от Кара к Ордитару, Никуту, и обратно.
– Чанрет… – начал Кар.
Не договорил. Встретился с другом взглядами. «Дингхор не пустил меня. Я решил быть с тобой, не с ним. Не поступай со мною, как он!»
Чанрет понял. Медленно кивнул.
– Поедет Карий. Будь осторожен, Кар.
«Я – не Дингхор, – добавил новый вождь взглядом. – Ты еще увидишь».
– Глупости… – проворчал Никут, но взглянул на Чанрета и закашлялся. – Сдается мне, ты теперь тут решаешь. И куда Дингхор смотрел?
Махнув рукой, кузнец повернулся и пошел прочь. Аггары пропускали его, чтобы тут же еще теснее столпиться вокруг Вождя вождей.
– Я не забуду, братья, как вы поддержали меня, – тепло сказал он. – Отдохните, пока есть время. Сегодня нам нечего страшиться.
Один за другим воины стали расходиться. С каждым Чанрет прощался лично. Наконец возле хижины остался только Кар.
– Спасибо тебе, – неловко сказал он.
Чанрет приблизился и обнял его.
– Я не принесу тебя в жертву своим страхам, как Дингхор. Но будь осторожен.
– Обещаю, Чанрет. Скажи… Чего ты хочешь на самом деле? Захватить столицу… Стать императором?
«Эриан, – против воли стукнуло внутри. – Мой принц…» «Он мой враг!» – тут же возразил себе Кар.
Чанрет рассмеялся.
– Нет, Кар. Не хочу. И не хочу смерти твоему императору. Мы аггары, мы не берем больше, чем сможем унести. Я хочу свободы для наших племен, хочу, чтобы эти земли стали нашими навсегда, и я заставлю твоего императора дать нам это. А если при этом мне придется убить кое-кого в храме, ты ведь не огорчишься?
Кар вздрогнул.
– Ты не убьешь Верховного жреца, – с нажимом сказал он. – Чанрет, ты его не убьешь! Слышишь? Он мой!
– Обещаю, что позволю тебе нанести удар, – кивнул Чанрет. – Но и ты обещай, что вернешься из Тосса живым.
– Обещаю.
– Тогда иди, Кар. Выедете на рассвете, а пока ты должен поспать.
Но Кар не пошел сразу к своему, чудом уцелевшему среди разрушений, шатру. Сердце колотилось до боли в груди, кулаки сжимались – разве тут уснешь! Почти пять лет ждал он мести, того дня, когда своей собственной рукой вонзит нож в горло Верховного жреца. Ждал, то надеясь, то отчаиваясь, даже в лучшие минуты с аггарами не забывал своей мечты. И вот этот день приблизился. Кар уже почти слышал предсмертный хрип ненавистного врага, почти чувствовал на руках его кровь. От волнения трудно было дышать. Кар не знал, куда и зачем идет по темным улицам селения. Встречал друзей – мало кому спалось в эту ночь, слышал голоса, но не понимал ни слова. Прошлое воскресало перед глазами: любовь и ненависть, страх и стыд…
Очнулся он, только увидев костры войска Лидрока. Развернувшись, пошел назад. Взбудораженное событиями селение наконец засыпало, а короткая летняя ночь уже кончалась, восток окрасился розоватым светом. Возвращаясь, Кар увидел идущего навстречу человека. Так же, как он сам недавно, человек этот шел, опустив голову, и не замечал дороги. Через несколько шагов Кар узнал – и остановился, как вкопанный.
– Аррэтан! – окликнул он.
Девушка подняла голову. В мужской одежде, с длинным ножом на поясе, волосы заплетены в тугую косу – дева-воительница из старых сказаний.
– Кар, – кивнула она. – Ты тоже не спишь?
– Да…
Он внезапно смутился. Недавнее возбуждение схлынуло, сменилось усталостью и чувством вины. Рядом с Чанретом все было легко и правильно, месть сладка и желанна, а смерть в бою казалась высшей наградой. Но рассказать об этом дочери Дингхора… Разве можно? Не в силах понять своих чувств, Кар спросил:
– Почему ты здесь в такое время?
Аррэтан повела плечами.
– Вожди разошлись, но отец не спит. Налмак очнулся, они сейчас говорят… Я ушла.