Прокурор идет ва-банк. Кофе на крови. Любовник войны
Шрифт:
Забыв, что Тамара Романовна отпустила на весь день повара с горничной, чьи роли покорно исполняла одна безответная Глаша, он поехал домой. Эта деревенская деваха тридцати лет была настолько покорна, что, когда в отсутствие жены Борзов заявился домой поздно ночью в пьяном виде и забрался к ней в постель, она покорно приняла его.
Предвкушая хороший домашний обед, он явился домой. Однако дома застал жену с дочерью, собирающихся покинуть родные стены.
– А что, обедать не будем вместе? – спросил Борзов и сразу же вспомнил
– «Что-то с памятью моей стало, все, что было не с тобой, помню…» – насмешливо пропела супруга, с намеком чуть-чуть изменив слова песни.
– Ладно! – смирился Борзов. – Пообедаю у Юрпалова.
– Мы тоже идем туда! – подкрашивая губы, сообщила Тамара Романовна.
Борзов оглядел разряженную, как кукла, жену и вздохнул.
– Бриллианты в ресторан обязательно надевать? – спросил он укоризненно.
– Однова живем, милый! – засмеялась Борзова, глядя на его хмурое лицо. – Зачем бриллианты покупать, если прятать их. А коли тебе не нравится, можешь без нас обедать у себя в горкоме. Там не хуже кормят.
– В театры, на концерты… – неуверенно начал Борзов.
– …в гости, на приемы… – насмешливо продолжила Тамара Романовна. – Боже мой, какой ты скучный!
– Не выступай! – поддержала мать дочь Рита. – Красивая женщина очень хорошо смотрится в сочетании с бриллиантами. Только, мама, я не собираюсь обедать в кабинете. Да и тебе далеко еще до того времени, когда придется прятаться от людей. Ты у меня ого-го!
– Спасибо, родная! – поцеловала дочь Борзова. – Разве от твоего отца дождешься комплимента… Я прикажу Юрпалову оформить нам столик на двоих. А наш папочка будет обедать в кабинете, в гордом одиночестве.
– Поедете со мной? – неуверенно спросил Борзов у своих прекрасных дам.
– Вот поедем мы как раз с тобой, милый! – обрадовалась жена. – Юрпалов получил свежую партию «хванчкары», а ты же знаешь, что это мое любимое вино.
– Поехали! – прервал тираду жены Борзов.
– Командир! – насмешливо протянула жена. Но с послушным видом потянулась за мужем, который вышел из дома с гордо поднятой головой.
Снова в ресторане
После фиаско с Севериной Ярыгин поехал в гостиницу. По дороге он думал об Ольге. «Я к ней всей душой, – переживал Ярыгин, – можно сказать, с восхищением ее мужеством и принципиальностью, а она меня за одного из этих приняла, выставила как прощелыгу».
С Оболенцевым он договорился встретиться в ресторане гостиницы «Москва» в час дня. Когда Ярыгин вошел в полупустой зал ресторана, Оболенцев уже ждал его за столиком на двоих, изучал меню.
– Привет! – подсел к нему Ярыгин. – У тебя вид, как у Буриданова осла, застывшего между двух охапок сена. Если ты не можешь выбрать между куропаткой в белом соусе и рябчиками в мадере, то я за куропатку, она нежнее.
– Ты, как всегда, приходишь точно к подаче пищи! – с ехидцей заметил Оболенцев.
– Старая армейская привычка! – тут же парировал Ярыгин. – Ожидание портит аппетит.
Официант принес заказанные Оболенцевым сосиски и два стакана компота. Глядя на таких посетителей свысока, он удалился с недовольной миной на лице.
– Однако! – поразился Ярыгин. – Твоя немецкая скаредность уже доходит до неприличия. Ты видел, как на нас смотрел официант?
– Ваня! Уж больно ты привередлив сегодня. Ты давай лучше ешь и рассказывай.
– Когда я ем, я глух и нем! – заметил Ярыгин и приступил к еде.
– Поэтому я так мало еды и взял! – усмехнулся Оболенцев. – Не томи, я же вижу, что тебя просто распирает от желания поделиться со мной интереснейшими сведениями, которые тебе удалось добыть. Валяй.
– За порцию сосисок и стакан компота ты хочешь получить бесценные сведения? – заканючил Ярыгин. – Может, еще что-нибудь закажешь?
– Не цыгань!
Ярыгин вздохнул и стал рассказывать о своей встрече с Севериной.
Оболенцев невозмутимо слушал, со стороны можно было подумать, что ему рассказывают в пятый раз один и тот же анекдот.
– Стыдно здесь есть сосиски с компотом из черешни! – произнес Ярыгин, давясь последним куском. – Такое можно и в кафе получить, а не в ресторане.
– Как сработал, то и заработал… – иронично заключил Оболенцев.
Пока Оболенцев и Ярыгин обменивались репликами, по залу в сопровождении Юрпалова прошла модно одетая девушка и экстравагантная красивая женщина, в ее ушах сверкали крупные бриллианты.
Подойдя к столику с табличкой «служебный» – рядом с друзьями, – Юрпалов с умильным выражением на лице усадил сначала женщину, затем девушку, задвигая за ними стулья, потом разместился и сам.
Тотчас же к ним устремились два официанта. Один из них моментально открыл бутылку минеральной воды и, протерев салфеткой горлышко, наполнил фужеры. А другой, почтительно вслушиваясь в шепот Юрпалова, записал заказ, и оба исчезли.
– Борзова! – тихо сказал Оболенцев, глядя в противоположную сторону.
– Ни фига себе! – не удержался Ярыгин. – С какими брюликами разгуливает. В каждом ухе по «Волге».
– Ваня, Ваня… – прошептал Оболенцев. – Имеющий уши да услышит.
К Оболенцеву подошел их официант и брезгливо подал счет, в котором все совпадало до копеечки.
Оболенцев так был этим поражен, что машинально заказал еще две порции блинчиков с вареньем, искоса наблюдая, как Борзова, достав из сумочки очешник, надевает очки и достает какую-то бумагу.
Официант с тем же брезгливым видом принял заказ у Оболенцева и удалился на кухню.
Друзья внимательно и незаметно наблюдали за Борзовой. Кивнув утвердительно Юрпалову, Тамара Романовна взяла услужливо поданную авторучку и подписала бумагу, которая немедленно исчезла в кармане директора ресторана.