Прокурор идет ва-банк. Кофе на крови. Любовник войны
Шрифт:
– Да все он понимает… Но старик одержим. Я сам, по правде говоря, боюсь, как бы из-за его усердия нам политику не пришили, – проговорил Оболенцев.
– Вот-вот. Поэтому нам это дело надо раскрутить в сжатые сроки! И никаких контактов с Майером. У нас у самих достаточно сил, чтобы поднять дело! Вы поняли? – твердо спросил Надеинов.
– Конечно, – лаконично ответил Оболенцев.
– Ваше главное преимущество – это внезапность, – продолжал Надеинов, – ну, а когда они опомнятся… Держитесь! Для посторонних
– Хорошее название, – подметил Оболенцев.
– И еще. Советую вам не останавливаться в центральных и интуристовских гостиницах.
– Я уже забронировал гостиницу цирка. Номера подешевле, прослушивать и пасти там сложнее, – доложил Оболенцев.
Надеинов подвел Оболенцева к одной из картин, на которой была изображена панорама ада: сатана, огонь, черти, мучащие грешников.
– «Ад», школа Босха! – Надеинов внимательно рассматривал картину. – Вам ничего не напоминает?
– Наверное, то же, что и вам, Виктор Сергеевич, – место, где Десять Заповедей преследуются по закону, – дипломатично ответил Оболенцев.
– Надеюсь, вы помните, что в этом сюжете дьявол – фигура положительная? – напомнил Надеинов. – Довольно смело в эпоху инквизиции!
– Разумеется! – скромно подтвердил Оболенцев.
– Что ж, тогда будем считать, что инструктаж состоялся, отменяйте постановление о прекращении дела! – отчеканил Надеинов. – И теперь уж тщательно и, главное, доказательно исследуйте все. Только осторожно.
– Головой ручаюсь… – начал Оболенцев.
– Боюсь, – прервал его Надеинов, – что наши головы недорого стоят.
И на прощание он неожиданно протянул руку Оболенцеву. Рукопожатие его было крепким и каким-то теплым.
Оболенцев покинул зал под сводами, а Надеинов остался возле картины «Ад».
Поднявшись по лестнице в коридор, Оболенцев столкнулся с крепким, коротко стриженным парнем. Реакция того была мгновенной: развернувшись лицом к Оболенцеву, он прикрыл идущего следом за ним лысого человека среднего роста в очках, почти незаметно проскользнувшего мимо Оболенцева. Следом исчез и парень.
«Отработанный приемчик! – подумал Оболенцев. – Чья школа, тоже голову ломать не надо».
Он шел коридорами и размышлял.
«Если это был студенческий товарищ Надеинова, теперь занимающий высокое положение, то он дружен с Андроповым. Значит, Надеинов уже все просчитал. Он понимает опасность и решил подстраховаться».
А крепкий парень с короткой стрижкой уже открывал бронированную дверь.
Когда человек в роговых очках вошел в сводчатый зал, охранник немедленно закрыл дверь и встал возле нее – оберегать покой хозяина.
Наедине Надеинов и человек в роговых очках сразу перешли на «ты».
– Потрясающая картина! – восхитился человек в очках. – Через сколько рук прошла, сколько дорог проехала, сколько судеб видела. И вот она здесь!
– «Ад»! – повторил Надеинов. – А дьявол на картине очень похож на Брежнева!
– Ты, по-моему, преувеличиваешь, – заметил гость.
– Посмотри-ка на это! – Надеинов протянул папку с документами, оставленными ему Оболенцевым.
Человек в очках внимательно знакомился с документами, хмурясь все больше и больше.
– И это еще не все… – добавил Надеинов. – Вот фотоснимки!
– Я тебе верю! – вздохнул гость. – При социализме могут появляться отдельные лица, чьи взгляды и поступки противоречат нашей морали, нашим законам. Подобные взгляды и поступки могут порождаться различными причинами. Здесь могут сказаться недостаточная идейная закалка и политические заблуждения, религиозный фанатизм и националистические пережитки, житейские трудности и моральное разложение, а то и просто нежелание трудиться…
– Это опасные люди! – вздохнул Надеинов. – И они рвутся к власти!
– Не одни они! – сразу сменил тон гость. – Романов, Гришин… Список продолжить?
– Не надо! – заторопился Надеинов. – Мне нужна твоя помощь!
– Значит, все происходило на «Белой даче»? Ответственные товарищи в дружбе с этим… Борзовым… Интересно… А Борзов – человек Липатова? – Гость совсем близко подошел к картине. – А Липатов – человек Брежнева.
– Его! – подтвердил Надеинов. – При вручении Ленинской премии хозяину, помнишь, как он сморозил, что, дескать, «Малая земля» посильнее «Слова о полку Игореве»!
– Ты все понимаешь? – уточнил гость.
– Все! – подтвердил Надеинов. – Оболенцев умеет оценивать ситуацию. Осторожен.
– Надо подстраховать! – заметил гость. – Ставка велика! Но пока на самый верх не лезь! Ты прекрасно знаешь одного рыцаря без страха и упрека, который решил, что жизнь – это киносценарий, можно написать что хочешь…
– Ты о… – начал Надеинов.
– Именно! – прервал его гость. – Пошел к Суслову, стал показывать документы. Помнишь, чем это кончилось?
– Он покончил с собой! – хмуро сказал Надеинов.
– Может быть, может быть. Тебе лучше знать. Только я в это не очень верю, – зло сказал гость. – Есть люди-невидимки, могут проникнуть куда угодно и сделать что прикажут. Предупреди Оболенцева: какие бы ни были выходы наверх, не лезть без моей команды. Пока! Понимаешь? У Липатова очень сильное влияние. И Черненко на его стороне. Запойно-застольный стиль жизни. Пора с этим кончать. Но делать надо с умом, а не партизанскими наскоками. А то в этом дерьме еще сто лет будем болтаться.
– Постараемся! – пообещал Надеинов. – Но и ты постарайся! Сам говоришь: дело стоящее…