Прокурор республики
Шрифт:
Аппарат смолк, и сразу наступила тревожная, гнетущая тишина. Ленин подошел к Крыленко.
– Как вы думаете, Николай Васильевич, этот ультиматум проймет его?
– Вряд ли, Владимир Ильич, - ответил Крыленко.
Он давно уже понял, что Духонин ведет нечестную игру, не считаясь с интересами солдат, ставя на карту судьбу народа.
– Я согласен с вами... Но дождемся ответа.
Снова застучал аппарат.
– Пошли будить Духонина, - сказал телеграфист, взглянув на ленту.
Наступила долгая пауза. Наверное,
Крыленко потерял терпение.
– Владимир Ильич, он ведь просто издевается над нами. В посланной вчера телеграмме ясно сказано, как и с кем...
– Ультимативно требуем немедленного и безоговорочного приступа к переговорам о перемирии... Между всеми воюющими странами,.. Благоволите дать точный ответ, - диктовал Ленин.
В последний раз Духонин попробовал отвертеться:
"Только центральная правительственная власть, поддержанная армией и страной, может иметь достаточный вес и значение для противников..."
– Отказываетесь ли вы категорически дать нам точный ответ и исполнить нами данное предписание?
– продиктовал Ленин, и по тону его, по краткости и решительности, с которой был поставлен вопрос, Крыленко понял, что затянувшийся на два с лишним часа мучительный и бесплодный разговор подходит к концу.
"Точный ответ я дал..." Точного ответа он не дал, но увертки Духонина достаточно ясно говорили сами за себя.
Наступила решительная минута. Ленин уже не ходил по комнате, он почти приник к аппарату, и каждое слово его, когда он диктовал, дышало уверенностью и силой.
– Именем правительства Российской республики, по поручению Совета Народных Комиссаров, мы увольняем вас от занимаемой вами должности за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран...
Телеграфист не поспевал за быстрой ленинской речью. Ленин терпеливо ждал, пока он кончит стучать ключом.
Все уже было сказано. Выбор сделан.
Оставалось назвать преемника.
– Передавайте...
– В усталом голосе Ильича послышались торжественные нотки.
– Главнокомандующим назначается прапорщик Крыленко.
Председатель Совета Народных Комиссаров и Главнокомандующий всеми вооруженными силами Российской республики вышли на улицу. Стояла холодная, промозглая ночь. Ветер, налетавший с Невы, бил прямо в лицо.
– Пройдемся пешком, здесь недалеко. Впрочем...- Ленин смущенно осекся: скоро уже утро, а позади тяжелая, бессонная ночь.
– Если, конечно, вы не устали, товарищ главком...
– Куда, Владимир Ильич?
– На радиостанцию. Надо обратиться к солдатам через голову ставки. Иначе о смещении Духонина узнают на фронте не скоро. Пусть солдаты сами начнут переговоры о мире. Так будет вернее.
Радиостанция помещалась
Радист включил передатчик.
– Подождите, пожалуйста, минутку, - попросил Владимир Ильич и, присев за маленький столик, быстро написал текст воззвания: "Радио всем!"
"Радио всем... Всем солдатам революционной армии и матросам революционного флота...
Дело мира в ваших руках. Вы не дадите контрреволюционным генералам сорвать великое дело мира...
Вы сохраните строжайший революционный и военный порядок...
Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем.
Совет Народных Комиссаров дает вам права на это.
О каждом шаге переговоров извещайте нас всеми способами...
Солдаты! Дело мира в ваших руках! Бдительность, выдержка, энергия, и дело мира победит!
Именем правительства Российской республики
Председатель Совета Народных Комиссаров
В. Ульянов (Ленин)
Народный комиссар по военным делам
и верховный главнокомандующий
Н. К р ы л е н ко".
...Брезжил поздний рассвет. Зябко поеживаясь, Владимир Ильич забрался на сиденье машины. Крыленко сел рядом.
– Куда теперь, Николай Васильевич?
– весело спросил Ленин.
– В ставку!
– Нет, спать. Четыре часа спать. За нарушение будете судимы по всей строгости революционных законов. А потом готовьтесь к отъезду. Охрану возьмите.
И понадежней. Жаркая вам предстоит работка...
Было ясно, что Духонин без боя не сдастся: подтверждением тому служил разговор, который утром девятого ноября он вел со своими единомышленниками в Петрограде. Разговор был секретный, но его содержание тут же стало известно Крыленко.
Духонин утверждал, что большевики, "несомненно, бессильны", что они "не пользуются признанием страны" и что они "делают последние отчаянные попытки вернуть себе доверие темных народных масс". Искренне ли он заблуждался или тешил себя напрасными иллюзиями - так или иначе он не собирался добровольно уступать армию большевикам. Силы его были все еще достаточно велики. Сидевшие "под арестом" в Быкове, неподалеку от Могилева, мятежные генералы - Корнилов, Деникин, Марков и их сообщники обещали Духонину помощь "не словом, а делом". Резервы ставки пополнялись остатками частей, разгромленных под Петроградом: они тянулись в Могилев, рассчитывая на ставку как на свою главную опору. Наконец, о поддержке Духонина заявили все находившиеся при нем начальники военных миссий союзных державанглийской, французской, итальянской, японской, бельгийской, румынской и сербской, а также представитель армии Соединенных Штатов.