Прокурор жарит гуся
Шрифт:
— Все, что вы хотите, абсолютно все, только позвоните. Не спрашивайте Карра, он любит секретничать. Задавайте вопросы мне. Я всегда выкладываю карты на стол.
Карр ухитрился сохранить на лице независимое, отчужденное выражение, как будто эта тирада не имела к нему никакого отношения. Всем своим видом он выражал неодобрение действиям своего клиента. Селби, прекрасно понимая, что вся эта сцена была отрепетирована с целью создать именно такое впечатление, следил за их уходом с легкой улыбкой.
Глава 13
Как
— Рекс, немедленно позвони своей жене, — сказал Селби.
Шериф внимательно посмотрел на него и спросил:
— Что-нибудь серьезное?
— Кажется, да.
— Отто Ларкин на пути сюда, Дуг. Мне нужна минута, чтобы поговорить с тобою без помех.
— Просьба твоей жены звучала очень настойчиво. Брэндон со вздохом поднял трубку и произнес:
— Говорит шериф Брэндон. Не могли бы вы соединить меня с домом? — В ожидании ответа он прикрыл микрофон ладонью и, держа трубку у уха, сказал Селби: — Отто Ларкин считает, что мы оттерли его от расследования. Я попытался его разубедить, и сейчас он едет к нам, чтобы просветиться. Я пообещал поделиться всеми известными нам фактами… Ты не станешь возражать, Дуг?
— Это преступление его абсолютно не касается, — ответил прокурор. Оно совершено за пределами городской черты.
— Я-то это знаю, но он думает, что преступники проживают в городе, и раз миссис Гролли была насильно посажена в машину у автобусной станции, значит, дело подпадает под его юрисдикцию… И с этим, Дуг, спорить невозможно.
— Согласен, но ты же знаешь, чего он хочет на самом деле. Вытянуть из нас как можно больше сведений, а потом распространить их таким образом, чтобы доставить нам же как можно больше неприятностей.
— Знаю, но… — Брэндон снял ладонь с микрофона трубки. — Хэлло! Да, это Рекс. В чем дело? — Некоторое время шериф молча слушал, затем резко спросил: — Когда? — и после недолгой паузы продолжил: — Дуг и я встречаемся с Отто Ларкиным. Как только мы закончим… — Он замолчал, так как раздался стук в дверь кабинета.
Селби, оттолкнувшись от стола, поднялся и раздраженно произнес:
— Он, конечно, не желает проходить через приемную, как положено, чтобы секретарь объявила о его прибытии. Иначе это был бы не Ларкин.
Брэндон быстро проговорил в трубку:
— Он уже у дверей. Пусть все остается как есть, пока мы не избавимся от этого типа. Я подъеду с Дугом, как только нам удастся освободиться.
Брэндон бросил трубку в тот момент, когда Селби, распахнув дверь, впустил в кабинет, как всегда, напыщенного шефа полиции.
— Входите, присаживайтесь, — обратился к нему Селби. — Что заставило вас нанести нам визит?
— Вы не информируете меня о происходящем.
— Просьба выглядит справедливой, — сказал Селби, возвращаясь к вращающемуся креслу у письменного стола.
— Ну, вы не очень-то загружаете меня работой.
— У нас самих ее, говоря по совести, не очень много. Что это за слухи о куче денег, взятых в лачуге?
— Не знаю. Кто-то явился туда в субботу ночью, все тщательно обыскал и даже выдрал доски пола. В полу тайник, как раз там, где стояла кровать.
— Я видел яму, — прервал Ларкин прокурора. — Она была выстлана джутовыми мешками. Похоже, там хранились мешочки с монетами.
— Вполне вероятно, — признал Селби. Что еще вы нашли? — спросил Ларкин.
— Завещание.
Ларкин даже подпрыгнул на стуле.
— Вы хотите сказать, что Эзра Гролли оставил завещание и вы обнаружили его в разрытом тайнике?
— Совершенно верно.
— Где оно в данный момент?
— Получилось так, что сейчас оно не здесь, но, надеюсь, будет у меня к завтрашнему утру.
— О чем в нем говорится?
— Все состояние отходит к сестре, ничего более. Завещание было составлено в 1935 году.
— Что вам еще известно об этом? — спросил Ларкин, неуклюже пытаясь извлечь из кармана сигареты. — Обжег правую руку, сплошные волдыри, — пояснил он. — Больнее всего, когда пытаюсь что-нибудь зацепить пальцами.
Селби толкнул по направлению к нему через стол сигарную коробку:
— Пожалуйста. Угощайтесь.
Ларкин взял сигару, проверил сорт, срезал кончик, закурил и откинулся на спинку стула, всем своим видом демонстрируя, что не покинет кабинета, пока до конца не насладится сигарой.
— Карр показал мне письма, написанные Эзрой жене. Но там нет ничего существенного.
— А это правда, что старина Гролли ничего не знал о ребенке? — спросил Ларкин.
— Вот в этом я не уверен, — сказал Селби. — Мне кажется, он предполагал, что на свет может появиться потомство. В то же время он был закоренелым старым холостяком, и миссис Гролли считала, что лучше повременить с известием о ребенке до тех пор, пока она не сможет путешествовать и показать отцу дочку.
— Дьявольски хитрое дело, — пробормотал Ларкин сквозь клубы сигарного дыма.
— Надо помнить, что Гролли был весьма своеобразным существом, — заметил Селби.
— Что еще можно сказать об этом деле?
— Пожалуй, мы исчерпали все, — ответил прокурор, — правда, довольно точно установлено время убийства — в четверг между одиннадцатью тридцатью и двенадцатью пятьюдесятью.
— Это хорошо, — произнес Ларкин со снисходительным одобрением. — По крайней мере, у нас есть теперь над чем поработать. А чем в это время занималась миссис Лосстен?