Прокурор
Шрифт:
– Так что, всем поселиться в бочках, как он?
– засмеялся шофер.
– Да нет, этого Кеша не требует. Видишь ли, он считает нас слабаками. Напрасно суетимся, тело ублажаем. И труды наши бесполезны. А вот он, - в голосе Анегина зазвучал неприкрытый сарказм, - живет для души. Мы черви, а он мудрец. Уверяет, что такие мудрецы, как он, друзья богов. А у друзей все общее... Стало быть, мир принадлежит богам и мудрецам...
– Ну хватил!
– покрутил головой Берестов.
– Да черт с ним!
– сказал Евгений Иванович.
– Пусть
Он зычно захохотал.
На дачу вернулись, когда на поселок у моря опустились сиреневые сумерки. Эрна прилипла к экрану телевизора на веранде. Герман Васильевич возился у кустов роз. Гремел цепью и поскуливал запертый в своей будке пес. С берега доносился шум прибоя.
В ответ на вопросительный взгляд хозяина дачи Анегин небрежно сказал:
– Порядок. А у вас?
– Думаю, тоже, - усмехнулся Боржанский, кивая в сторону бочки Иннокентия.
– Вы вовремя воротились.
И действительно, буквально через минуту показалась фигура Капитолины Платоновны. Она вынырнула откуда-то со стороны странного жилища Диогена-второго.
– Прекрасный вечер, не правда ли?
– произнесла она бодро, но скрыть до конца свое смущение не смогла.
Щеки ее пылали, а в глазах была разлита усталость.
– Да, вечер отличный, - подтвердил Герман Васильевич.
– Чайку попьем?
– Спасибо, надо ехать. Мой небось уже дома... Надеюсь, хозяин проводит меня до машины?
– жеманно закончила она.
– А с Эрной не хотите проститься?
– вопросом на вопрос ответил Боржанский.
– Ах да!
– спохватилась Капитолина Платоновна, направляясь к веранде.
– Во дает!
– не удержался Анегин.
Боржанский хмыкнул и покачал головой: кофточка на жене директора была застегнута наперекос - пуговицы попали не в те петли.
От Эрны Капитолина Платоновна вышла с приведенной в порядок одеждой...
...На следующее утро Фадей Борисович дал указание своему шоферу, чтобы тот не только привозил и увозил из дома отдыха журналистку с телевидения, но и вообще избавил ее от поездок на общественном и случайном транспорте. Куда бы она ни ездила.
– Переработанное время тебе компенсируем, - пообещал Заремба Берестову.
– Что хочешь, отгулами или премию выписать?
– Деньгами вроде бы лучше, - сказал на это шофер.
* * *
У всех анонимщиков по телефону одинаковая интонация, мертвый, обесцвеченный голос. Их Измайлов определял по первым же словам. Так говорил и незнакомый мужчина, позвонивший Захару Петровичу в прокуратуру, когда он только зашел в кабинет.
– Измайлов, ты читал сегодня газету "Вперед"?
Захар Петрович не успел ответить - трубку тут же бросили. Чертыхнувшись про себя, он вызвал секретаря.
– Вероника Савельевна, почту принесли?
– Заканчиваю разбирать, Захар Петрович.
Она вышла, и опять звонок.
– Приветствую, Захар.
– Это был Межерицкий.
– Читал?
– Что?
– "Вперед".
–
– Тогда я позвоню попозже.
– Борис Матвеевич помолчал, потом осторожно сказал: - По-моему, ты должен радоваться...
– Я ведь ничего не знаю, - сказал прокурор.
Звонок приятеля его удивил, пожалуй, больше, чем звонок анонимщика. Если Межерицкий и звонил на работу Захару Петровичу, то только по служебным делам.
– Конечно, это было бы смешно, если бы не было немножечко грустно, сказал Борис Матвеевич.
– Но Самсонову оказали медвежью услугу. Даже дурак, и тот поймет, что это явное передергивание...
В дверях появилась Вероника Савельевна с газетами.
– Мне как раз принесли газеты. Я тебе позвоню...
– Обязательно, - попросил Межерицкий.
– Я дома.
Секретарь положила на стол почту и ушла. Измайлов развернул областную газету. На второй полосе целый подвал занимала статья под заголовком "Палки в колеса". Автор - все та же Большакова, которая недавно была у Захара Петровича.
Вначале были восторженные слова в адрес зорянского машиностроительного завода. На этот раз автор напомнил его историю, этапы развития, из каких руин построили его после войны. Затем - как и в предыдущей статье корреспондентки о заводе - снова о научно-технической революции, модернизации, увеличении мощностей чуть ли не втрое. Изделия, мол, на уровне мировых стандартов, культурно-бытовое строительство... Автор не забыл ни нового микрорайона, ни Дворца культуры. Целый абзац был посвящен будущим зорянским Лужникам...
"Было бы ложной скромностью умолчать, - писала Большакова, - что в немалой степени успехам ныне передового промышленного предприятия способствовало его руководство во главе с директором Г. А. Самсоновым. Это признают в министерстве, в областных и районных организациях. Рабочие завода любят своего руководителя, что, прямо скажем, играет немаловажную роль в деле выполнения государственных заданий. Мы порой стыдимся простых человеческих понятий. Уважать и любить своего директора... Кажется, избитая фраза. Но за ней стоит доверие, готовность трудиться под его началом до полной самоотдачи, до самопожертвования. Если начальник нашел путь к рабочему сердцу, сумел так поставить себя, что его личный настрой, деловитость и энтузиазм передались во все звенья и подразделения предприятия, успех дела заранее обеспечен..."
Дальше зазвучала минорная музыка. Речь шла о том, что заводу вставляют палки в колеса.
"Вызывает удивление позиция городской прокуратуры Зорянска (прокурор З. П. Измайлов), занятая по отношению к ведущему предприятию города, говорилось в статье.
– Спору нет, надо следить за исполнением законности. Но плохо, когда это переходит в мелочную опеку, в следование букве закона ради самой буквы, а не существа..."
В общих, расплывчатых фразах Захар Петрович опять увидел знакомое, слышанное от Самсонова, его подчиненных и самой Большаковой.