Прокурорская дочь
Шрифт:
А тем временем праздничный ужин постепенновходил в свою колею, и через несколько минут вновь послышался смех и громкие разговоры. Алик окончательно достал Альбину своими рассуждениями на тему, что такое хорошо и что такое плохо. Она уже с тоской посматривала в сторону дверного проема в надежде увидеть там Флору или хотя бы Ираду. Рядом с Рустамом Мамедовичем то и дело возникала хмурая девушка, которая заботливо поправляла перед ним столовые приборы, подливала воду и меняла салфетки. В комнату вошла Ирада. Улыбаясь, она прямиком направилась к юбиляру. Там она, не снимая с лица улыбки, отослала девушку на кухню и принялась сама ухаживать за отцом. Временами она наклонялась
Вскоре в зале появилась Гюля ханум, а затем и Флора. Первая прошла вдоль стола и села на пустующее место сына. Она обняла Севиль и принялась что-тотихо ей внушать. Невестка, не поднимая головы, слушала свою свекровь. А Флора, сев рядом с Альбиной, опять наткнулась на внимательный взгляд Фуада. Создавалось впечатление, что молодой мужчина откровенно следит за ней. Нельзя сказать, что Флоре это было неприятно, но ее почему-то занимало, чему он улыбался после пропущенной ею сцены. Бесконечное красноречие Алика стало уже раздражать, и откровенно было жаль Альбину, которая никак не могла заткнуть сидящий рядом с ней «фонтан». Ирада, несмотря на то, что была целиком увлечена разговором с отцом, заметила неловкую ситуацию, в которойоказалась Альбина, и поспешила на помощь. Приобняв их обоих за плечи, она проворковала:
– Извините, девочки, вы тут скучаете.
И мужу, уже другим голосом:
– Подойди к отцу.
Алик нехотя подчинился. Ирада тут же заняла его место. Подруги оживились, пришло время удовлетворять любопытство.
– Где твой брат?– тихонько поинтересовалась Флора.
– В комнате отца, напивается… как всегда, – с грустью поделилась с подругами Ирада.
– У Эмика проблемы с алкоголем? – удивилась Альбина.
– И не только с алкоголем.
– Наркотики? – не отставала Альбина.
– Игроман, – повергла в шок подруг Ирада. – Тоже своего рода наркомания. И такому человеку папа доверил свой бизнес.
Альбинанепроизвольно улыбнулась. С одной стороны, она сочувствовала однокласснице. С другой – воздвигнутый ею в детстве монумент величия и безупречности Ирадкиной семьи наконец-то дал трещину. «Не все гладко в этом мещанском доме», – удовлетворенно подумала она.
– Бедная Севиль, – продолжила жаловаться Ирада, – я уже молчу о родителях. А папе вообще нервничать нельзя. Наконец-то уговорили его поставить стент. Сердце совсем слабое.
– Ух ты! С этим тянуть нельзя, тем более что он пожилой человек, – сказала Альбина.
– Да, это состояние сказывается на его адекватности.
– В смысле? – спросила Альбина.
– Тревога, подозрительность. Иногда складывается впечатление, что он живет в паралельной реальности.
– Ой, а в чем это проявляется? Мы ничего такого не заметили, – сказала Флора.
Альбина ничего не добавила, выжидающе глядя на Ираду.
– Начал ревновать маму на старости лет. Подозревает ее в чем-то. Уверен, что мы все неудачники, предаем его. Изобретает какие-то несуществующие факты. Я удивляюсь, что он помнит еще наши имена. Вы обратили внимание, как он вас встретил? С подозрением и недоверием.
Подруги молча переглянулись, в глубине душе признавая правдивость последних слов. После этих откровений возникла пауза. Каждый переваривал услышанное: кто с сочувствием, кто – с плохо скрываемым злорадством. Хмурая женщина, помогающая Гюле ханум по хозяйству, в очередной раз подошла к столу и стала собирать на поднос столовые приборы. Флора молча кивнула в сторону женщины и вполголоса спросила:
– А это кто?
– Домработница Арзу. Находка нашего водителя, дяди Мурада, – усмехнулась
– Мурад? Это который? – спросила Флора.
– А вот он, – Ирада показала на мужчину, застукавшего Флорупод дверью комнаты.
– И как давно Арзу работает у твоих родителей? –не унималась Альбина.
– Чуть больше двух лет. Она и живет тут, так захотел папа. Представляете – в нашей детской комнате?!
– А что, очень удобно, крестьянство всегда под рукой, – не выдержала Альбина.
Все дружно рассмеялись.
Флора продолжила рассматривать домработницу и обратила внимание, как та вдруг замерла с вилкой в руке и устремила куда-тос беспокойныйвзгляд. Проследивего направление, Флора уткнулась глазами в хозяина дома. Тот сидел поникший, без настроения. Теперь он выглядел тем, кем и был, – старым больным человеком, а не властным и цветущим мужчиной, как показалось им в начале вечера. Арзу оставила приборы и поспешила к Рустаму Мамедовичу. Флора с интересом наблюдала за тем, как та почти с материнской заботой хлопочет вокруг юбиляра.
– Но вам с ней повезло, – отметила Флора.
Ирада тоже посмотрела на отца с домработницей и сказала:
– А у нас так заведено. Все, кто работал в этом доме, рано или поздно становились членами нашей большой семьи.
– Как в дворянских фамилиях, – важно сказала Альбина.
Флора быстро посмотрела на нее, боясь, что за этим последует продолжение, но подруга была серьезна как никогда.
Пока они говорили, к стулу Рустама Мамедовича подошла его супруга. Поговорив с ним несколько минут, хозяйка дома кивнула и направилась к дочери. Подойдя к ней, она сказала:
– Папа очень устал, поэтому пора переходить к чаю с тортом.
Ирада забеспокоилась:
– Что с ним?
– Слишком шумно,– мать бросила на дочь выразительный взгляд.
Гюля ханум поспешила из комнаты, Ирада извинилась и проследовала за ней.
– Ну делаааа! Как бы он дуба не дал. Может, по домам?– с надеждой протянула Альбина.
– А что, ты уже сыта?
– Ты знаешь, вполне! И рыбой, и чужими семейными проблемами, – с упором произнесла Альбина.
Домработница, оставив Рустама Мамедовича на Аделю ханум, которая, заметив состояние брата, присела рядом с ним, поспешно стала собирать со стола приборы и грязные тарелки, подготавливая стол к чаепитию. Мужчин за столом практически не осталось – вероятно, вышли покурить. За столом также не было и Севиль. Она, по словам Ирады, сидела в кабинете хозяина со своим пьяным мужем. И тут в зале появилась Ирада с большим тортом в кремовых завитушках и цифрами 7 и 5. Следом за ней шли ее мать и поникшая Севиль. Мужчины появились в комнате, расселись по местам. Все дружно захлопали. К Флориному счастью – без всяких хяппибездей. В комнате отсутствовали два бывших сослуживца Рустама Мамедовича: незаметно для прочей публики они тихо распрощались и покинули торжество.
Ирада поставила торт на освободившееся посередине стола место, попросила у мужчин зажигалку и, улыбаясь, посмотрела на отца как бы спрашивая– поджигать эти цифры или нет. Юбиляр отрицательно помотал головой, и Ирада оставила эту затею. Вскоре появился и чай, и изящные тарелочки для торта. Альбина принялась разглядывать серебряную ложку как бы незаметно для окружающих, но не для Флоры. Найдя нужную пробу, удовлетворенно хмыкнула. Пришла очередь фарфора. Очень быстро и осторожно она перевернула тарелку вверх ногами и также стремительно вернула на место, успев рассмотреть знаменитое синее клеймо в виде двух перекрещенных сабель. И тут она не выдержала: