Прометей: каменный век
Шрифт:
Костер разгорелся, снег продолжал идти, но охота мной была позабыта. Неизвестно, где рыскают чужие люди и неизвестно сколько их. Припасов у нас достаточно, чтобы перезимовать, просто решил сходить на охоту по первому снегу: некоторые привычки умирают трудно. Правда с другой стороны, благодаря именно этому решению, мы узнали, что рядом были люди. Почему они появились именно сейчас и куда они ушли? Эти вопросы меня занимали больше всего. Они могли только вернуться назад, потому что по правую сторону протянулась горная цепь, рядом с нами. Чуть левее долина выводила к морю. Оставался один путь, вернуться назад. Но тогда зачем они приходили? Может это просто передовой отряд разведчиков?
Едва дождавшись ослабления
Подгоняемый неприятными мыслями назад я шел быстрее, поддавшись моему мрачному настроению, луома тоже шагали молча. Вот и обрыв, пришлось подниматься осторожно, пробуя копьем основание гряды, снег намел шапки, промахнешься с опорой и полетишь вниз. Наконец без происшествий мы поднялись: наша закрытая бухточка, защищенная с двух сторон скалами и с третьей стороны морем, отдававшим накопленное за лето тепло, была уникальна. Наверху было теплее, даже снег лежал не везде, тая быстрее чем ложился.
Цепочка наших следов была отчетливо видна в долине, если снег продолжится час, ее заметет. Пришлось Нел идти в ледник за порцией мяса, сегодняшняя охота не удалась. Когда мы ждали что сварится мясо, я поставил задачу своим воинам.
— Будем сторожить у обрыва, пока снега не станет больше, ночью сторожить не надо.
Со слов луома я знал, что древние люди не склонны передвигаться по ночам, хотя у них отличное зрение. По ночам на охоту выходили хищники и духи, причем духов дикари боялись больше. Первым на сторожевой пост отправился я сам: находясь на краю обрыва все время осматривал долину, на снежном покрывале движение можно было заметить издалека. Кроме одного стада буйволов, которые сгрудились и стояли прижавшись друг к другу, никакого живого существа больше не заметил.
Раг сменил меня примерно через полчаса, сыто рыгая. Я вернулся в лагерь, где получил свою порцию еды и секса прямо в палатке. Сегодня Нел была неутомима и необычайно страстна: риск обнаружения нас врагами снес ей башню.
Это могли быть только враги, любое человеческое племя для нас представляло опасность, из-за нашей малочисленности. Будь у меня еще с десяток парней, вооруженные рогатками и копьями, мы дали бы отпор противнику в три раза большей численности. Луома не имели понятия о луках и стрелах, у кангов я тоже их не заметил. Таким образом рогатка была единственным метательным оружием в это время.
Конечно могли существовать и более продвинутые племена, но я сильно в этом сомневался. Само наличие мамонтов говорило о том, что меня забросило довольно далеко во времени. Когда вахта Бара заканчивалось, уже стемнело и сторожить ночью смысла не было, тем более что следы уже скрылись под снегом.
Снег прекратился поздно ночью, но на смену ему пришел мороз. Пришлось перевести братьев к себе в палатку, чтобы не жечь два светильника и в палатке, укрытой кожей кита было тепло. Этой ночью я не слышал голоса птиц, под которые засыпал. Все птицы исчезли, видимо сильное похолодание их спугнуло, слышать голоса птиц мы перестали с этого дня.
Утром немного распогодилось, выглянуло солнце и снег начал таять. Мы старались меньше бывать на улице, выходя только по необходимости и для приготовления пищи. Долгими зимними вечерами мы начали учить русский алфавит и уже продвинулись в счете до ста. Первой слово мама смогла прочитать Нел, не веря своим глазам смотря на непонятные черточки.
Наступил Новый Год, я рассказал своим соплеменникам про
Морозы в конце января были сильные, по моему ощущению не меньше минус пятнадцати. Несколько дней мы даже не готовили на улице, используя сушеное мясо и рыбу. Мой ручей покрылся льдом, но вода под ним текла, пришлось пробивать полынью. Если до сих пор я временами сомневался, теперь было окончательно и бесповоротно решено: с наступлением тепла строим плот и до осени надо было найти новое место для постоянного проживания. С этим не спорили даже луома, я же со страхом ожидал весны, когда напуганные суровой зимой с севера потянутся враждебные племена дикарей.
Только пятнадцатого февраля появились первые проблески потепления: мы услышали чириканье мелкой пташки. Все высыпали наружу радуясь этому факту, это говорило о приближении весны. Больше всех радовались мы с Нел: наконец ребята переселятся в свою хижину, чтобы мы оставались наедине. За прошедшие зимние месяцы сделать это удавалось крайне редко.
Снег сходил понемногу, мы стали чаще бывать на улице. Сходили на охоту и добыли теленка буйвола, который оставшись без матери отбился от стада и не мог самостоятельно прокормиться. Не убей мы его он и сам умер бы от голода через несколько дней. Что случилось с его матерью нам было неизвестно. Мясо у нас было, еще лежали замороженные запасы, правда они со временем теряли вкусовые качества.
Первые ростки зеленой травки появились первого марта, все радовались как дети, долгая зима довела нас до нервного срыва. Каждый месяц всю зиму при наступлении месячных у Нел портилось настроение, она ждала зачатия. Однажды даже проговорилась, что я могу ее прогнать если она не понесет. Что она не беременела пока я только был рад, нам предстояло много работы и дальний переход. Малыш или беременная жена были бы только головной болью, отвлекавшей нас от работы.
Мне не терпелось быстрее приняться за плот и убраться отсюда, прежде чем нагрянут непрошенные гости. Но высохшие за лето бревна снова впитали влагу и хотя были легче чем прежде, все равно были тяжелые. Нел ободрала все кустарники с «перцем» заготовив его впрок. Нел немного подросла и не казалась подростком, она теперь была чуть выше моего подбородка. Подтянулся и Бар, догнав своего брата. Мальчики вступили в период, когда тестостерон заменяет мозги и им также срочно требовалась невеста.
Моя капсула, простоявшая два года на берегу моря, выдержавшая температуру вхождения в атмосферу начала ржаветь: маленькими точками на ее поверхности стала появляться ржавчина. Через пару сотен лет, если ее не унесет штормом, она исчезнет зарывшись в песок и съеденная коррозией. В ней ничего кроме кресел не оставалось, вытащить мы их не могли, это были титановые сплавы. Оставшийся кусок материи обшивки мной давно был ободран.
Как только позволила погода мы развернули кипучую деятельность. Я сплавал несколько раз с Рагом на соляную равнину, туго набив восемь гермомешков солью. После этого скрепя сердце разобрал свой маленький плот, сослуживший мне такую хорошую службу. Была мысль его тащить за большим, но мне нужен был трос и я не был уверен, что мы сможем маневрировать с плотом на привязи. Каждый день мы кантовали бревна, для более быстрой просушки. Мне даже в голову пришла идея, освободив место между бревен зажечь костер, чтобы горячий воздух быстрее испарял влагу из бревен.