Прометей: повелитель стали
Шрифт:
Наш распорядок в Звездном не выдерживали даже краповые береты: помню как-то раз начальство поспорило с офицерами элитного взвода десантников, охранявших ракетные комплексы. Слово за слово и завязался спор, чьи воспитанники сильнее и выносливее. Состязались мы в ряде дисциплин, но в конечном итоге победа осталась за космонавтами, хотя десантники в некоторых дисциплинах нас превзошли.
Оба падения Сиха толпа встретила громовыми криками и продолжала неистовствовать: такого боя они на олимпиаде не видели. Сих снова рванулся, но я его встретил приемом из айкидо: уйдя с линии атаки, схватил за запястье и дернул вверх. Ноги черного ушли вперед, а тело осталось, и он плашмя упал на
Гематома под левым глазом стала стремительно расти, превращая эту сторону в монголоидный тип лица. До Сиха дошло, что надо защищать лицо, и он уже не помышлял об атаке. Левым боковым я приложился по печени так, что у меня боль отдалась в локтевом и лучезапястном суставах. Вождь рухнул за землю: из уголков рта показалась струйка крови. «Печени каюк», — пронеслось в голове. Бой был окончен, ведь после таких травм выжить трудно, не говоря уже о продолжении борьбы.
Но Сих так не считал: я уже принимал поздравления от своих жен и друзей, когда услышал предостерегающие крики. Весь в крови, с полностью заплывшим глазом, черный вождь шел в мою сторону, пошатываясь от слабости и усталости. Струйка крови по-прежнему упрямо ползла из его рта, справа на скуле была гематома, из рассечённого угла глаза также капала кровь, но он шел. Оставшийся здоровый глаз горел лютой ненавистью и обреченностью. Он понимал, что умирает или умрет непременно, но трусом этот человек не был.
Пора было заканчивать этот концерт, но я не мог убить его и дважды отступил в сторону, не нанося удара. Я вспоминал его вызов, его желание забрать Мию, но не мог нанести последнего удара. Гуманность требовала убить его и прекратить его страдания, но эта же гуманность человека двадцать первого века просила пощадить его. Дважды, через Кана, я просил Сиха признать себя побежденным. Во второй раз он даже остановился, но услышав, что ему придется склониться перед Мией, встав на колени, мотнул отрицательно головой. Видимо к женщинам в их племени было скотское отношение, теперь понятно, почему Гу так цепляется за Лайтфута: американец — образец учтивости рядом с этим черным.
Чтобы прекратить схватку (хотя мне нравилось играть на публику и радовать своих людей), сделал вертушку, отправив беззащитного Сиха в полет. Пусть тоже почувствует себя космонавтом. Но этот упрямец встал и снова пошел в атаку, разозлив меня окончательно. Разбежался ему навстречу и в прыжке встретил его коленом в челюсть, фиксируя при этом голову руками. Хруст я услышал явственно, а Сих упал и замер в пыльной земле, на которой саранча не оставила ни единой травинки.
Теперь он был в глубокой отключке. Я пощупал его пульс, который бился, словно у спринтера. Ясно: разрыв печени, внутреннее кровотечение — вождь доживал последние минуты, а объект его неимоверной страсти, ради которого он пошел на эту смерть, повис у меня на шее, прося немедленного секса. Пришлось шлепнуть по упругой попе, пообещав ночью дать все сполна. Нел принесла мне воды, я умылся и выпил: в глотке горело словно после недельного алкогольного марафона. Снова пощупал пульс Сиха: теперь он еле ощущался, а рядом с его ртом уже появилась небольшая лужа крови.
Весь двор крепости был заполнен людьми, которые делились впечатлениями от увиденного. Со слов моих людей, никто из них не сомневался в моей победе, для них я был кем-то непобедимым. А ведь успей этот парень схватить меня в первой атаке, не факт, что я сумел бы вырваться. Его силу я оценил еще на реке Иордан, когда он рванул винтовку с моего плеча, опрокинув меня на землю. А теперь он лежал передо мной, умирающий. Мегамозг и мегареакция каменного века… уверен, что этот парень сильно повлиял бы на саму историю развития человечества в этом мире.
Пока мы стояли, Гу успела мне рассказать историю этого парня, ставшего вождем в день посвящения в охотники. История была поразительная, если в ней не было прикрас, то это было самое удивительное «восшествие на престол», что мне удавалось услышать за всю свою жизнь. Но бой окончился, Сих не дышал, я проверил его рефлексы — ноль реакции. Жаль, что этот парень перешел нам дорогу, ему несколько раз удавалось уйти от смерти, но от судьбы не уйдешь. Но как ему удалось перейти через перевал, избежав ловушек? Только я успел подумать об этом, как на сторожевой башне прозвучал сигнал тревоги ударами железного бруска о медный гонг.
В считанные секунды я взлетел на башню: со стороны леса, оставшегося без листвы, нестройными рядами шли черные воины. Казалось, что из лесной чащи выходила вся кроманьонская Африка, настолько нескончаемой казалась колонна черных воинов.
Глава 26. В осаде
— Сэр, их тысячи, — произнес голос Лайтфута у моего уха, я даже не видел, когда он успел взобраться на башню. Тревожно бил гонг, призывая людей в крепость, и те, кто ещё оставались в хижинах, бежали в крепость, таща на себе детей. Этот сигнал тревоги мы отрабатывали не раз и я удовлетворенно оглянулся, когда меня тронули за руку. Это был Тиландер, он не успел открыть рот, когда я спросил:
— Выдры?
— Да сэр, они с утра на рыбалке и я их поставил кипятить смолу и сжечь весь мусор. Сейчас ветер с моря, они не слышат гонга, — решение родилось за секунды, я скатился с башни и, бросившись в спальню, вернулся оттуда с пулеметом калибра 7.62 и двумя винтовками Рейзинга.
— Герман, беги с пулеметом в док, грузи всех на «Акулу» и плот, просто отойдите в море метров на сто. У Выдр еще есть лодки, думаю, они поместятся. Мы с Уильямом выйдем за ворота и будем прикрывать твой отход столько, сколько сможем. Вы успеете в любом случае: пока они дойдут до дока мимо нас, пройдет не меньше получаса, а то и больше.
— Есть, сэр, — Тиландер выскочил за ворота и припустил в сторону моря. Передовые дикари были уже на расстоянии трехсот метров от крепости. Убегающего Тиландера они встретили ревом сотен глоток и ускорились, переходя на бег.
Выйдя за ворота, мы с Лайтфутом прилегли за большим бревном, на котором любили сидеть местные мальчишки.
— Уильям, не торопись, пусть подойдут поближе, чтобы стрелять наверняка. Один выстрел — один труп. Дикари должны понять, что каждый шум несет им смерть, никаких промахов, никаких легких ранений.
— Понял, сэр, у меня хорошие показатели в стрельбе, был лучшим в своей роте, — похвастался американец, но получилось натурально, без бахвальства. Когда передние дикари оказались примерно в ста метрах, я скомандовал огонь и спустил курок.
Оба выстрела грянули почти одновременно, найдя две жертвы в передних рядах. Но дикари не остановились, словно выстрелы были обыденным явлением в их жизни. Хорошо их подготовил ко встрече с огнестрельным оружием покойный вождь, чей труп валялся во дворе крепости. Мы произвели еще по пять выстрелов, когда бегущие дикари остановились и стали вкладывать копья в копьеметалки.