Пронзающие небо
Шрифт:
Тогда и появился Алеша, он бросил короткий взгляд на Чунга и, не говоря ни слова, пошел вперед. Досада разбирала его: "-Сколько же можно толкаться в этом проклятом лабиринте, сколько можно тыкаться на эти уродливые камни! Ну теперь быстрее вперед! Скорее из этих ненавистных оков!"
Чунг едва за ним поспевал:
— Ну что там у тебя, Алеча — кто разбудил тебя посреди ночи?
— Потом расскажу, а сейчас скорее, прочь отсюда!
Вот он обогнул выступ за которым чернеющее щупальце обрастало новыми гранями и рванулся вперед.
Впереди уже виднелось
Что то затрещало под ногами Алеши и он, повинуясь порыву, рванулся в сторону, но не удержался на скользкой поверхности — стал падать на каменный шип — но успел отвести голову, прежде чем рухнул…
Что то хрустнуло — быть может новая грань, а может одна из Алешиных костей. Как бы там ни было, юноша вскочил и увидел что затрещало под его ногами — это огромный, многометровый, острый каменный столб, похожий на исполинскую иглу, прорвался вверх и пронзил бы Алешу насквозь, если бы он не успел отскочить.
Тем временем, сзади налетел Чунг с расцарапанным в кровь лицом:
— Это лабиринт нас не выпускает! — выкрикнул он, и словно бы в подтверждение его слов, вырвалось новое каменное копье совсем рядом с ребятами.
— Нас не удержать! — злобно прорычал Алеша и вновь рванул вперед…
Последние метры… вновь треск, что-то прозвенело в воздухе рядом с его ухом, что-то запищало так пронзительно, что у Алеши разом заложило в ушах…
Но вот лабиринт остался позади и Алеша упал, ударился о холодный камень, тут же впрочем вскочил, выискивая глазами Чунга и увидел: что в нескольких метрах от него на фоне призрачного облачка стремительно таял силуэт его друга.
А в следующий миг Алеша заорал пронзительно:
— Нет!!!
Каменный лабиринт коротко и злобно огрызнулся на его крик и задушил его в своих холодных объятиях, не порождая на этот раз эха. А причиной Алешиного крика было вот что: как только Чунг исчез, на месте где колыхался его контур вознеслась новая каменная игла. И Алеша ясно понял, что ждет его друга следующей ночью — он вернется на то самое место и тут же будет пронзен каменной иглой…
Алеша оглянулся — он хотел увидеть гороподобные ворота, желал увидеть хоть несколько крупинок изливаемого из них света, но вместо них увидел вот что: в нескольких метрах от него каменная поверхность опадала в озеро тьмы… Поверхность этого озера тянулась совершенно гладко шагов на сто и там неожиданно вздымалась вверх двадцатиметровым валом. Вал этот недвижимый и черный как и темное озеро, загибался, и казалось, в любое мгновенье готов был низвергнуться и поглотить Алешу.
Юноша отвернулся, сжал кулаки, постоял какое-то время и тут услышал свист — огляделся ища его источник и увидел — метрах в двухстах по правую руку от него черный вал вдруг раздался и выплюнул из себя стремительную синею сферу!
Не успел Алеша и глазом моргнуть как сфера уже врезалась с оглушающим, неистовым хлопком в один каменных клыков… В воздухе зазвенели ледяные стрелы и Алеша, полагаясь лишь на свое волчье чутье, рухнул на живот, вжался в холодный черный камень и думал, думал…
"Что же делать? Шип непременно надо будет как-то сломать до возвращения Чунга… но вот как, как?! Ведь не руками же и не ногами, это ведь камень… Но чем же тогда? Ведь в этом мире все как бы составляет одно целое — как один огромный бесконечный камень с наростами на поверхности… И даже в руки ничего не возьмешь…"
Пока в голове Алеши проносились эти быстрые мысли в воздухе над ним проносились не менее быстрые ледяные осколки.
А в следующий миг, он был возвращен…
— Что? Что?! — непонимающе уставился он на трясущую его за плечо Ольгу. Было еще темно, но во тьме уже разлилась предутренняя серость.
— Факелы… Нас ищут!
— Я не могу так: то туда, то обратно… какие факелы, — и все еще ничего не понимая вспылил: — Я же просил что бы ты меня не будила до утра!
— Алешенька, не кричи. Нас услышать могут. — и сама, наверное, такого от себя не ожидая, зажала Алеше рот и подняла его голову, указывая на ряд факелов, который приближался к ним со стороны деревни.
Алеша сжал голову, задрожал. А потом они снова бежали, а рядом несся Жар, и по напряжённой его фигуре можно было понять, что впереди ещё какая-то опасность.
…Бежали они от людей, по своим же следам, в глубины леса.
— Алёша, опять волки!.. Остановись… Не в волчьи же пасти бежать…
И действительно: в предрассветной, морозном полумраке, совсем близко грянули волчьи завыванья: много их было — так много, что, казалось — и не уменьшилось число после ночной схватки. В узких просветах между тёмных, расплывчатых стволов что-то стремительно клубилось, промелькивало — и порою казалось, что — это исполинский, сотканный из волчьей плоти вихрь, завывая, носится вокруг них.
— Алёшенька, милый, остановись пожалуйста.
— А что — повернуть хочешь?! — с ледышкой в сердце вскричал Алёша.
Пробежал ещё несколько шагов, и тут остановился:
— Оля, ну конечно же — если бы один я был — так и бежал бы…
Однако, как только они обернулись, и сзади нахлынуло волчье рычанье.
— Оля, Оля… — проникновенно зашептал Алёша. — …Жизнь то за тебя с готовностью отдам, вот только бы знать, что — это пользу принесёт, что спасёшься. Мало такой надежды — от того терзаюсь…
— Алешенька, всё будет хорошо. — согревающий поцелуй в щёку.
И тут родной — сильный голос:
— А ну же — прочь, разбойники серые!..
— Дубрав! — хором вырвалось и у Алёши и Оли. Жар радостно залаял.
И вот действительно: из мрака шагнула к ним фигура Старца. Дубрав всю ночь шёл по следам, несколько раз ему приходилось отбивать волчьи наскоки, но то были незначительные, из двух-трёх волков, разведочные отряды, которые кружили по лесу, искали добычу. Но вот теперь, когда все три человека собрались вместе — собралась и стая, и была эта стая ещё и велика и сильна. На место испепелённого вороньим пером вожака, выбился уже другой волчище, и его уже слушались, перед ним трепетали.