Прообраз для героя
Шрифт:
На следующий день ушел на работу с тяжелой душой, и все ждал звонка из дому.
Жена позвонила ближе к обеду. Она была счастлива!
Анализ не выявил у Дюны того, чего мы все так боялись. Бог миловал нашу мужественную и стойкую девочку.
В свете полученных данных, нарушения в ее сердцебиении ветеринар отнесла на счет общего истощения организма собаки
У борзых – и как борзятникам нам с женой это было известно - сильные стрессы, подобные тому, что перенесла Дюна, часто вызывают проблемы с сердцем. Сердце борзой, как и ее легкие, очень большое. Это большое и горячее сердце чрезвычайно ранимо.
Но мы также знали, что если подорванное сердце борзой поддерживать медикаментозно, борзая способна дожить до глубокой старости, не переставая исполнять свое основное – охотничье - предназначение. Успех зависел от хозяина: его внимательности, чуткости и заботы. Хозяин должен был вовремя и систематически проводить курсы лечения и чувствовать по состоянию собаки, когда ее в охоту пускать можно, а когда от охоты лучше оберечь.
Обеспечить Дюне достойную борзой жизнь мы были способны.
Благостная новость сняла с моего сердца тяжелейший камень. В душе воцарилось спокойствие.
Было дело.
***
Последовавшие слова жены не оставили от спокойствия камня на камне. Они относились к заказанным ею псовым борзым щенкам.
Повязанная полутора месяцами ранее московская сука – та, что осталась пустой в году предыдущем - обзавелась повышенным аппетитом и располнела в боках – факт, неопровержимо свидетельствовавший о развивающихся в ее утробе щенках. Приплод должен был появиться на свет через пару-тройку недель.
В голосе жены было победное ликование, и я знал, что она светилась счастьем, чего, нельзя было сказать обо мне. Хоть я и привык к мысли, что рано или поздно щенки в доме появятся и по мере подрастания займутся очередным его разгромом, как это проделывали все без исключения их предшественники, - назло грядущему себя берег, на указанной мысли внимания не заостряя, а потому щенки представлялись мне перспективой далекой и даже эфемерной. И вдруг перспектива придвинулась вплотную, сделавшись абсолютно реальной.
Втайне я призвал на помощь добрых ангелов… и они, отзывчивые, мигом подчинив себе мои мысли, доходчиво втолковали, что, с учетом неуемности жениного темперамента и всех иных сопутствующих данному факту обстоятельств, ерепениться не нужно, что содержание животных – предписанная мне свыше миссия, притом миссия благая, а потому надлежит, смирившись, возрадоваться.
В обозначенной связи добрые ангелы не преминули напомнить, как совсем недавно я уже имел мужество смириться и возрадоваться на сей счет, а в конце намекнули, что негоже беспокоить их и себя возобновлениями душевных метаний.
Перед ангелами мне сделалось стыдно, и я смирился в единый миг.
Вот только радость, как я ни призывал, ко мне предательски запаздывала, и пришлось основательно постараться, чтобы изобразить ее голосом перед женой.
У меня получилось: она осталась довольна. Во всяком случае, прощаясь, сказала, что целует, а вообще-то телефонными поцелуями милая меня не баловала.
Спокойствие опять ниспало на мою душу.
***
Когда же после работы я пришел домой, его как ветром сдуло. Судьба лишала меня спокойствия уже второй раз за день. Она играла со мной!
Речь опять зашла о ветеринаре. Оказывается, та, позвонив жене по поводу результатов анализа, попутно осведомилась о подробностях времяпрепровождения Дюны вне квартиры и осталась недовольна.
Другими словами, узнав, что Дюна выгуливается не иначе как на поводке и лишена полной свободы передвижения, а в итоге – физической нагрузки в виде необходимого для любой борзой бега, ветеринар настоятельно рекомендовала указанную нагрузку обеспечить.
Конец ознакомительного фрагмента.