Пропал чародей
Шрифт:
Оскорбленная сестра очарованных братьев стиснула кулачки.
— Ах так! Значит, соплячка?!! Быстрее, Грегори! Мы не позволим этой мерзавке увести наших братьев!
— Но как их остановить?
— Не знаю! Ох! Что же это за чары?! Я даже не знала о таких!
— Судя по твоей рожице, и не узнаешь, — съязвила Феба.
Тут тропинка перед ней словно встала на дыбы, и искусительница отшатнулась с испуганным вскриком.
— Пак... — пробормотал Магнус. Феба перепугано покосилась на него, а затем на эльфа, закрывшего им дорогу.
— Быть такого
— Еще как может! — Пак наставил на девку палец. — И я повелеваю тебе, ведьма, сбрось свои чары! Отпусти мальчиков немедленно, а не то пожалеешь!
Угроза, кажется, только придала Фебе уверенности. Она выпрямилась, свысока глядя на эльфа.
— Что за наваждение! Эльфов не бывает, и всяких там духов — тоже! Не трать силы на этот маскарад, девчонка, — я не верю в это! — и шалава шагнула вперед.
— Стой! — как кнутом, хлестнул голос Пака. — Не то твое тело станет таким же уродливым, как душа, а на лице отразятся твои истинные достоинства!
Девушка побледнела.
— Ты не сможешь из красавицы сделать уродину!
— Я — и не смогу?! — Пак сверкнул глазами. — Да ты же гарпия, которой доставляет наслаждение терзать мужчин? Ну-ка подумай, на кого ты станешь похожа, когда я тебя заколдую?
Феба плавно взмахнула ресницами и медленно сложила губы в соблазнительнейшую из своего арсенала улыбок. Магнус и Джефри совсем обалдели, но она сейчас смотрела на Пака.
— Ты тоже мужчина, — промурлыкала она, — и мужчина, сильный духом, хотя и невелик с виду. Неужели ты не знаешь, какое наслаждение можно обрести в моих сладких объятьях?
Пак презрительно фыркнул.
— Наслаждение? Как бы не так! Ты и в самом деле считаешь, что можешь потягаться с эльфом? Посмотри мне в глаза и тогда узнаешь, что такое настоящие чары!
Конечно, она поглядела ему в глаза, чтобы заколдовать и его, и вдруг почувствовала, что не в силах оторвать свой взгляд.
— А теперь слушай, — негромко произнес Пак, подходя ближе. Его глаза засияли, и он запел:
Спи, усни, глаза закрой!Всходит месяц над горой,Пусть тебе приснятся сныКраше солнца и луны!Баю-бай, засыпай!Ее веки опускались все ниже и ниже, пока совсем не закрылись. Деревенская Цирцея* [2] покачивала головой в такт, а колдовской голос Пака все пел и пел... Она дернула головой, заморгала, отчаянно пытаясь не уснуть — но Пак не смолкал, и ее глаза окончательно закрылись. Наконец зловредина осела наземь, уронив голову на руки, и ее грудь стала мерно вздыматься и опускаться в неспешном ритме сна.
Пак торжествующе усмехнулся.
Затем поднял взор, утвердил его на братьях, которые тупо глядели на спящую крестьянку, блаженно улыбаясь, и хлопнул в ладоши прямо под носом у Магнуса.
2
Цирцея — волшебница, обитающая на острове Эя. Именно она превратила спутников Одиссея в стадо свиней
— Просыпайтесь! Как вы позволили, ребята, чтобы какая-то дура водила вас за нос?
Магнус дернул головой, выходя из транса. Пак повернулся к Джефри.
— Проснись! Ты проиграл свою битву прежде, чем она началась!
Голова Джефри безвольно мотнулась, затем он сфокусировал взгляд на Паке.
— Битва? Какая битва?
— Битва за твою волю, парень! Вы позволили бабе повести вас сражаться за человека, который творит зло?
Джефри насупился.
— Никогда! Никогда я не сделал бы такого!
— Сделал, сделал, еще как сделал! — вмешалась Корделия. — Ты пошел за ней, как миленький, и только Робин спас тебя!
Джефри дернулся в ее сторону, готовый резко ответить, но Пак только сказал:
— А ну-ка вспомни!
Мальчик замер и побледнел, неожиданно вспомнив, как он попался.
Пак кивнул, следя за его лицом.
— Вот так. Как легко оказалось подчинить тебя.
— Такое никогда не повторится!
Более осторожный Магнус добавил:
— Постараюсь, чтобы это не повторилось.
— И старайся изо всех сил — каждый мужчина может попасть в силки женских прелестей, и немного найдется таких, кто избежал искуса. А тех, кто попадал, и мужчинами-то не назовешь — что это за мужчина, который из-за бабы готов бросить все, который, увидев гибкий стан или высокий бюст, забывает про свой долг?
— А что такое «высокий бюст»? — поинтересовался малыш Грегори.
— То, чем завлекают мужчин женщины! — пояснил ему Джефри.
— А зачем нас завлекать? — не отставал пытливый ребенок.
— Отстань! — прибег к сильнейшему из аргументов средний брат, но все же пояснил. — Чтобы иметь над нами власть!
— По моему, это желанная власть, — сверкнула глазами Корделия в силу женской солидарности.
— Для девок — да, это желанная власть, — согласился Пак, — а вот парням надо поостеречься. На свете много добрых женщин, но полным-полно и таких, как эта Феба, которая охотно пускает в ход свои чары, чтобы вертеть мужиком — так что не особенно заглядывайтесь на сомнительные прелести, которые вам сулят.
Корделия поморщилась, кажется, ей не очень понравился такой поворот разговора. Возразить она не могла, учитывая доводы Пака, но и оставлять последнее слово за этим мужским шовинистом не собиралась.
— Наверное, она — грязная шлюха, — сказала она, покосившись на Фебу. Корделия была не вполне уверена в значении слова «шлюха», но не раз слышала, как его употребляют взрослые, и знала, что это — оскорбление.
— Конечно, у этой Фебы смазливая мордашка, но вряд ли это единственный источник ее чар.