Пропал чародей
Шрифт:
— Да-да, они, конечно, волшебники, ты же видел...
Домовой открыл рот, собираясь что-то сказать, но Пак его перебил:
— А теперь иди и передай мои слова! Пусть жители деревни знают, что можно спокойно возвращаться и строиться заново — надо лишь не разрешать всяким идиотам играть на склоне горы, в которой спит дракон.
Домовой кивнул.
— Добрая мысль. У них снова будут дома, а у нас снова будет защита.
— Именно так, — согласился Пак. — А теперь иди!
Домовой ухмыльнулся и исчез.
Грегори все еще не сводил глаз с того места, где тот стоял.
— Да, гляди, гляди во все глаза, пока можешь, — посоветовал Пак. — Они робкий народ, эти домовые, и уж точно не покажутся тебе, когда вырастешь.
Потом эльф повернулся к Корделии:
— Куда твой друг собирается везти тебя на этот раз?
Корделия покачала головой.
— Никуда, Робин. Он послушно повинуется мне.
— Что-то это непохоже на единорогов, насколько я слышал.
— А разве ты не видел их раньше? — быстро спросил Фесс.
— Один раз, — ответил Пак. — Но это было уж лет двести тому назад. Я ведь говорил, они очень боязливы.
— Тогда, вероятно, он желает отплатить за вашу доброту, послужив Корделии еще немного, — предположил Фесс.
Пак кивнул.
— Да, в твоем предположении есть зерно истины. И его помощь нам понадобится, уж будьте уверены.
Какая помощь, Пак не стал уточнять.
— Ну, теперь домой, дети. На сегодня приключений хватит! Пора поворачивать оглобли обратно домой.
— Но, Пак, — запротестовал Джефри, — уже полдень, я есть хочу!
Пак замер. Постоял неподвижно, словно сосчитав про себя до десяти.
А затем со вздохом обернулся.
— Ну что ж на это потребуется время. И предупреждаю, если хотите есть, обед придется готовить самим.
Глава третья
На обед ушло два часа — собрать съестное, приготовить, и съесть. Почему-то Пак не возражал. Он даже никого не подгонял.
Когда с обедом было покончено, Пак приказал загасить костер и собираться домой. Только когда угли превратились в промокшее черное месиво, кострище было объявлено погасшим. Пак зашагал к лесу, Корделия верхом на единороге поехала следом, что-то напевая, Фесс замыкал ряды. Мальчики улетели вперед, играя в пятнашки.
Грегори со смехом шмыгнул за дуб — и тут же оттуда донесся перепуганный вопль. Хриплый голос вскричал:
— Ауууув! Моя голова! Мои бока! Ах ты, неуклюжий чурбан, ты что, не видишь, что я здесь вишу?
Магнус и Джефри выглянули из своих укрытий и обменялись недоуменными взглядами, а Корделия уже неслась верхом на метле на голос младшего брата. Старшие метнулись следом.
— Из... извините, — лепетал Грегори. — Я не хотел вас ударить...
Голос стал неожиданно ласковым:
— Ах, вот это кто! Ничего, ничего, малыш. Не стесняйся. Конечно, маленьким мальчикам положено быть беззаботными и бестолковыми. Не обращай внимания на старого несчастного эльфа!
Из кустов, прямо перед Корделией и братьями, выскочил Пак. Он задрал голову, поглядел на дуб и подбоченился.
— Какие люди! И давно ль растешь на этой ветке?
Эльф резко обернулся, чтобы пронзить Пака испепеляющим взглядом — и с испуганным криком закружился в воздухе. Он висел на нижней ветке дуба, подвешенный на серебряной цепочке. Одним концом цепочка была обвязана вокруг ветки, вторым — вокруг пояса.
— И он еще будет спрашивать! — взвыл эльф. — Тебе что, мало, что твой сородич вот так здесь болтается и никто ему не поможет? Может быть, ты все же перестанешь задавать дурные вопросы и освободишь меня из этой дьявольской ловушки?
Пак медленно расплылся в улыбке.
— Не знаю, не знаю. Старому дубу очень идет такое украшение.
Эльф только запыхтел от ярости. Он был меньше Пака, не больше фута ростом — или в длину, если учитывать его теперешнее положение, и обеими руками цеплялся за зеленую остроконечную шляпу, чтобы та не свалилась с головы. Его камзол тоже был зеленым, с полами на манер ласточкина хвоста, и короткие штанишки до колен — тоже. На шее повязан шафрановый платок, на ногах — белые чулки, а туфли — туфли были черными, с блестящими пряжками. Эльф носил коричневую бороду, раздваивавшуюся на конце, и мрачное выражение на лице.
— Ну, конечно! — фыркнул он. — Чего еще мне было ожидать от Пака?
— А! — вскричал Пак в притворном удивлении. — Так ты меня знаешь?
— И кто же еще из Волшебного Народца не знает этого пустозвона, этого лодыря, этого шута? Уж, конечно, каждый усердный работник слышал про этого бездельника, который только и знает, что проводить время в баловстве и утехах!
Грегори наморщил лоб.
— Но ведь Волшебный Народец не работает — только гномы, которые копают шахты, и карлики, которые занимаются ремеслом... А ты и не тот, и не другой.
— А ты посмотри на его одежду! — эльф в остроконечной шляпе ткнул в Пака. — Посмотри на его обувь! Ты что, думаешь, что Робин Добрый Малый сам себе такое пошил?
Корделия захлопала в ладоши:
— Я знаю, я знаю! Ты тот, кто шьет туфельки феям!
Эльф стащил с головы шляпу, прижал ее к животу и наклонил голову.
— И никто иной, милая девочка!
— А почему ты одет в зеленое и шафран?
— Почему, почему? Потому что он ирландец, — ответил Пак с ехидной улыбкой. — Однако Волшебный Народец Эрина стрижет свои бороды коротко и не носит усов. Почему же ты отрастил такую бороду?
— И почему она раздвоена? — добавил Магнус.
— А потому, что в свое время мои предки прибыли сюда из Святой Земли.
— Из Иудеи? — спросил Грегори с округлившимися глазами. Эльф кивнул.
— Так значит, ты... — начала Корделия.
— Лепрекоэн, — эльф снова наклонил голову. — Перед вами стоит Келли Мак-Гольдбагель, всегда к вашим услугам.
— Точнее сказать, перед нами висит, — Пак покосился на серебряную цепочку. — Как ты дошел до жизни такой, эльф?
Келли побагровел.