Пропала женщина (сборник)
Шрифт:
— У нас еще много невыясненного, — сказал Джемс. — Много! По правде сказать, я и не возлагал особых надежд на соседей. Как насчет той девушки? Сумели выжать из нее какие-нибудь интересные сплетни про Холлисона?
Джексон ухмыльнулся.
— Да, я бы не отказался ее поприжать. Конфетка, а не девочка, инспектор. Если бы я не был солидным женатым человеком…
— Стыдитесь, лейтенант, — сказал Джемс. — Надо мне было самому ее допросить. Ну и что же она вам рассказала?
— Ничего. То есть ничего такого, чего бы мы уже не знали. Она учится в медицинском институте на третьем курсе. По стопам отца, так сказать. Очень любит свою будущую профессию. Сказала, что видела Холлисона всего один или два раза, но никогда с ним не разговаривала. Ее отец был о нем очень высокого мнения — столп общества, и все такое. Об убийстве она знает только, что кто-то позвонил ей по телефону и сказал, что срочно нужна помощь. Она уверена, что голос был мужской. Сказал он что-то вроде — я где-то записал, — да, вот: «В доме Чарльза Холлисона произошел несчастный случай» — и назвал адрес: «Совсем близко от вас». Потом он сказал: «Ради бога, пришлите поскорее доктора». По крайней мере, она так запомнила. Она сказала тому человеку, что доктора нет дома, но она придет сама. Подумала, что ей представляется прекрасная возможность первой оказаться на месте несчастного случая — неплохая практика, так сказать. Накинула пальто, повязала на голову косынку и побежала к дому Холлисона.
— Представляю, как ее ошарашило то, что она там увидела, — заметил Джемс. — Наверно, пожалела, что не дождалась папу.
— Ничего подобного, инспектор. Она говорит, что, конечно, зрелище было ужасное и на секунду ей сделалось нехорошо, но она наклонилась к старику и пощупала пульс, то есть убедилась, что пульса нет, и вообще сразу поняла, что ему уже нельзя помочь. Так что она не стала вызывать другого врача, а просто позвонила в полицию и сказала дежурному: «В доме 12а по Уелфорд авеню убит человек». Что это убийство, сомнений быть не могло. Мы послали туда нашего врача Макферсона, а я отправился следом во второй машине. Мак осмотрел труп и сказал, что Холлисона убили не больше чем минут двадцать назад. Мисс Уитворт сказала: «Правильно» — и услышала в ответ, что ее никто не спрашивает.
Инспектор засмеялся.
— Надо будет познакомиться с этой девушкой, — сказал он. — А как вы думаете, сама она не могла это сделать?
— Что? Она? — переспросил Джексон. — Это просто смешно, инспектор. Она небольшого роста, а Холлисон был высокий человек. Если бы она его ударила, то попала бы в низ затылка, а не сверху по макушке. Да у нее и силы не хватило бы проломить ему череп.
— Вы в нее влюбились, — усмехнулся инспектор. — Так что ваше мнение немного стоит.
— То есть… как, инспектор…
На мгновение Джексон потерял дар речи. Потом он смущенно улыбнулся.
— Я было подумал, что вы это всерьез.
— Да, — задумчиво сказал Джемс, — пожалуй, она маловата ростом. А что, если старикан целовал ей ноги? Может быть, у них был тайный роман, но старик был прижимист и довел ее своей жадностью до того, что она стукнула его по башке? Убийство в порыве страсти! В конце концов, никто не может подтвердить, что ей в самом деле звонили. Она прекрасно могла разузнать, когда он будет дома один, и нагрянуть туда в подходящий момент.
— Неужели вы сами верите в то, что говорите, инспектор? — с ужасом спросил Джексон.
— Нет, — ответил Джемс, — я вполне с вами согласен — она мала ростом и у нее не хватило бы сил. Теперь вот что. У вас нет сомнений, правильно ли определен момент смерти? Я хочу сказать, что, если Холлисона убили раньше, скажем, вскоре после того, как он приехал домой, все выглядит иначе. Забудьте на минуту про телефонный звонок — позвонить могли и через два часа после убийства. Что говорит медицина?
— Спросите Мака сами, — ответил Джексон. — Я не смею. Он сказал — двадцать минут. И девушка говорит то же самое. Старикан только что перестал дергаться.
— Как вы грубо выражаетесь, — укоризненно сказал инспектор. — Ну, хорошо, придется им поверить. Смерть наступила в восемь часов — туда-сюда несколько минут. А что мисс Уитворт говорит про голос звонившего? Она не сможет его опознать?
— Я ее про это спрашивал, инспектор. Она говорит, что голос был высокий и тонкий — человек явно постарался его изменить. Это она, конечно, потом додумала, но и в тот момент голос показался ей странным. «Странным? Вот таким? — И я пропищал: — Пришлите, пожалуйста, доктора». «Да, очень похоже», — сказала она.
— А на бис не повторите, Джексон? — с серьезным видом попросил инспектор.
— Нет уж, сэр, не буду. Вечно вы меня поднимаете на смех. Я же не в бирюльки играл, а расследовал убийство. Не думаю, что она сможет опознать убийцу по голосу. И она в этом сомневается.
— Ну и дело. Куда ни ткнешься — стена. А что говорит миссис Армстронг?
— Для бедной старухи это было как обухом по голове. Даром что она работала медсестрой или чем-то в этом роде. Мистер Кросс сообщил ей об убийстве Холлисона, когда она вернулась домой. Она жутко закричала, и им пришлось отпаивать ее коньяком. Сегодня утром она более или менее спокойна, но выглядит совсем больной. Видно, она была привязана к старику. В конце концов, она прослужила у него четверть века — срок немалый — и ходила за ним, как мать.
— Как мать, говорите?
— Инспектор, я вас не узнаю. Вам сегодня в голову лезут одни скабрезности. Посмотрели бы вы на нее. Не поймешь, где кончается шея и начинаются подбородки. Из таких женщин как раз и получаются хорошие домоправительницы.
Джемс захохотал.
— Джексон, дорогуша, мы с вами сработаемся. И что она, ничего полезного не сказала?
— Она ничего не знает. Ушла из дома, как всегда по четвергам, и вовремя вернулась обратно. Утром я послал человека в Илинг — проверить, была ли она у сестры. Сестра и ее муж подтверждают, что она пробыла у них весь вечер.
— Что-то у всех чересчур хорошие алиби, — сказал Джемс. — Кто-то же все же убил старика, черт побери! И никакой не посторонний. Это исключается. Ну можно ли это представить: шел человек по улице, подумал, что хорошо бы кого-нибудь ограбить, постучал в дверь, укокошил старика, позвонил врачу и ушел, не взяв ни копейки? Такого не бывает. Это был кто-то, кого старик знал; кто-то, кровно заинтересованный в смерти Холлисона. Характер удара говорит сам за себя — я прямо вижу, как это произошло. Холлисон открыл дверь, узнал гостя и получил удар по голове сзади в тот момент, когда повернулся, чтобы идти в гостиную. С посторонним — и даже с обычным гостем — он вел бы себя не так. Он бы запер за ним наружную дверь и пропустил его вперед. Это был человек, которого он ожидал, которого он так хорошо знал, что мог с ним держаться запросто. Он мог ожидать хорошо знакомого ему человека, о котором мы ничего не знаем. Но я этому не верю. Он бы сказал или сыну, или племяннику. Так что у нас остаются два вероятных кандидата — молодой Холлисон и Кросс.
— У Джеффри Холлисона нет алиби, — сказал Джексон. — Он мог успеть домой к восьми часам. Вид его, правда, внушает доверие, послужной список — великолепный, но со смертью отца он получает хороший куш. Чем не мотив? А других мотивов в этом деле не видно. Он мог быстренько все обделать и уехать, а потом явиться, запасшись легендой о поломке в моторе и измазав машинным маслом руки.
— Что-то не очень в это верится.
— Мне тоже. Но мы с вами знаем, что у убийц нет особого клейма на лице.