Пропавшая кузина
Шрифт:
— Совсем уже меня забыл? — обернувшись на насмешливый голосок, я вдруг обнаружил позади себя Катю. Альберт пробрался в первые ряды, его зрелище увлекло всерьез, меня же окружали какие-то незнакомые люди. Катя аккуратно подобралась поближе и встала рядом, чтобы мне не приходилось вертеть головой.
— Ну что ты, разве можно тебя забыть! — мы старались говорить негромко, но подслушивать нас, похоже, никто и не собирался, все были поглощены зрелищем и громкими криками азартно подбадривали своих наездников.
— И в гости не заходишь… — Катя очень натурально изобразила грусть.
— Так к тебе теперь и не зайдешь просто так, — я попытался столь же натурально показать сожаление. Уж не знаю, получилось или нет. — Ты же теперь во дворце
— Да, дворец это не домик у озера, — Катя мечтательно улыбнулась. — Ты же с Альбертом в одном доме живешь?
— Да, Амалиенштрассе, сорок восемь, третий этаж. Его комната с лестницы налево, моя направо, — подтвердил я.
— Зайду к вам на днях, — пообещала Катя. — В какое время ты дома?
Ага, зайдет она, значит к нам, а спрашивает, когда дома бываю я. Ну-ну… Время я назвал, конечно, а там и посмотрим. Предвидение подсказывало, что на этот раз обойдется без постельной программы, и меня это уже не огорчало. Что между нами было, то вспоминается с удовольствием, но ключевое слово тут — именно «было». А так пусть заходит, поболтаем. Один вопросик у меня к ней еще оставался…
После скачек мы с Альбертом собрались было в пивную, но сначала решили зайти домой и переодеться во что попроще. Последствия такого решения оказались неоднозначными — нам пришлось долго и многословно отвечать на расспросы Герты, которую интересовали буквально все подробности королевского свадебного банкета, зато мы сэкономили какие-то денежки, потому что ради такого случая Герта расщедрилась на пиво и закуски. А интересовало нашу домовладелицу действительно все — кто присутствовал, кто во что был одет (особенно дамы, конечно же), что подавали на стол да в какой посуде… Отдуваться пришлось в основном Альберту, что и понятно — раз человеку дан талант рассказчика, пусть сидит и рассказывает. Граф незаметно для себя втянулся, и где-то через полчаса уже было ясно, что рассказчик и слушатель, то есть, конечно же, слушательница, нашли друг друга. Затем Герта заинтересовалась подробностями сегодняшних скачек, опять же не всеми, а исключительно нарядами дам из высшего общества. Зачем это ей, если сама носит исключительно дирндль — вопрос, конечно, интересный, но я спрашивать не стал. А то еще, не приведи Господь, начнет отвечать столь же развернуто, как Альберт… Однако же все получилось на удивление неплохо — и мило побеседовали, и пива за счет хозяйки попили, но завтрашних занятий в университете никто не отменял, так что пришлось нам ближе к вечеру закругляться.
Первый учебный день после свадебных торжеств прошел под знаком героической борьбы с последствиями обильного употребления алкоголя, и по-настоящему учились мы только со вторника. Аньку Герта отпустила на три дня к заболевшей матери, Альберт убежал к своей подружке, и я воспользовался моментом, засев за подготовку к семинару по Дюрнбергеру, периодически отвлекаясь на попытки предсказать, когда же Катя изволит выполнить свое обещание и посетить мое скромное обиталище.
Поэтому, услышав не особо уверенный стук в дверь, я сразу для себя решил, что это как раз Катя, и к предвидению обратился только для порядка, пока откладывал книгу, заложив нужную страницу. А когда предвидение определило, кто именно стоит по ту сторону, я, честно сказать, даже попытался сам себе не поверить. Но уроки Левенгаупта даром не прошли и поверить все-таки пришлось, пусть и не понимал я, как такое вообще могло оказаться возможным. Пока удалось стряхнуть с себя наваждение, снять со стены шашку и извлечь ее из ножен, в дверь постучали снова. Перекрестившись, взяв шашку и держа ее наготове для укола, я распахнул дверь. Да, предвидение не обмануло — передо мной стоял имперский рыцарь Эдмунд Орманди. Пришелец с того света, чтоб его…
Глава 28
Расчеты по долгам
И почему я сразу его не проткнул? Честное слово, это самое лучшее, что можно было бы сделать! Сейчас уже сам не могу сказать… Вы
— Ты всех гостей так встречаешь — с саблей наголо? — ехидно спросил он.
— Можешь гордиться, тебя одного, — проворчал я в ответ.
— Гордиться? — венгр криво усмехнулся. — Нет, гордиться мне нечем…
Хм, а это точно Орманди? Что-то нехарактерна для него такая самокритичность…
— Войти разрешишь? Я без оружия, — он даже руки поднял.
Отступив от двери, я показал венгру на лавку у дальней стены. Дождавшись, пока он сядет, взял стул, поставил его на некотором удалении и уселся сам, не выпуская из руки шашки. Какое-то время мы так молча и сидели. Рассмотрев Орманди повнимательнее, я обнаружил, что он сильно изменился внешне и далеко не в лучшую сторону. Похудел, весь какой-то бледный, впалые потухшие глаза с темными кругами — ну точно с того света выходец.
— Ты даже ни о чем не спрашиваешь, — удивления в его голосе не слышалось, только обида. Это что же, он всерьез считает, будто настолько мне интересен? Ну-ну… Нет, кое-что я и правда хотел бы от него узнать…
— Как ты вообще выжил-то? — по большому счету, это и представляло для меня наибольший интерес.
— Лечебные артефакты, — Орманди попытался усмехнуться, но тут же закашлялся, прикрывая рот кулаком. — Только лечили меня не от того, от чего было надо. И недолго.
Я промолчал. Подожду чуть, и он сам все расскажет.
— У меня же чахотка [44] , — продолжал венгр. — А когда я порубленный повалялся в канаве с грязной водой [45] … Денег врачу за меня дали, он лечил. Потом деньги кончились, а я начал кашлять… Тут врач меня и выгнал. Это еще я в Поккинге лечился, в Пассау не повезли меня, боялись, умру по дороге. А то сейчас бы уже в тюрьме кашлял.
Да уж, недоработка со стороны властей. Исправить бы, только вот как? Кликнуть прислугу и держать Орманди до прихода полиции? Или ноги ему для верности подранить, чтобы уж точно не сбежал?
44
Устаревшее название туберкулеза легких.
45
Статистика показывает, что при травматических повреждениях легких туберкулез быстро переходит из скрытой формы в открытую.
— А зачем ты вообще ко мне приперся? — этот вопрос по важности стоял у меня вторым, вторым и был задан.
— Саблю свою хочу у тебя выкупить, — после некоторой заминки ответил венгр.
Врет, — чтобы это понять, предвидение мне не потребовалось. Ясно же — будь у Орманди деньги, он бы заплатил врачу, да и при всей своей дури должен же этот гаденыш понимать, что раз уж заявился он в Мюнхен, то арест тут дело времени, причем очень недолгого. Ладно, посмотрим, что он еще мне наврать попытается…
— Сколько за нее хочешь? — не унимался Орманди. Саблю мне, ясное дело, отдавать не хотелось. Как говорится, что с боя взято, то свято. Она и тут неплохо на стене смотрится, а уж дома в Москве будет смотреться еще лучше. Однако же замысел врага я так и не понимал, и это мне совсем не нравилось. Что же ему надо на самом деле? Ну ладно, попробую вот так…
— Сто гульденов. Золотом или серебром, не ассигнациями. И еще — ты расскажешь мне в подробностях, как ты влез в это дело с похищением баронессы фон Майхоффен и всем остальным, от кого и какие получал приказы, как их исполнял и так далее — назначил я цену. — И первым делом скажешь, кто именно заточил тогда шлегер.