Пропавшие в раю
Шрифт:
– Тоже мне, святоша! – в полный голос быстро говорила Алиска. Щеки ее раскраснелись, глаза сердито сверкали. – Я себе друзей сама буду выбирать. Ты мне не указ! А этот, – она мотнула головой в сторону Алексея, – тем более.
– Полегче на поворотах, Алиса! – вмешался Алексей.
Но девочка не собиралась сдерживаться. По-видимому, несколько дней затишья не прошли даром: энергия требовала выхода.
– Ага, не нравится? Вот и мне тоже не нравится, что вы мне постоянно указываете. А Надька…
– Твоя Надя – вульгарная шалава, – не сдержалась Маруся, – хочешь стать на нее похожей?
– Кто
Стало тихо. Алиса, похоже, сама от себя не ожидала таких слов. Выкрикнула – и испугалась. Застыла на стуле. Маруся вздрогнула, словно ее ударили, побледнела, закусила губу. Глаза ее наполнились слезами, она хотела что-то сказать и не смогла. Встала и выбежала из комнаты.
Алиса и Алексей остались одни. Наверное, ему не хватило опыта, такта или педагогической сноровки. Скорее всего, это был тот самый момент, когда можно было развернуть в свою пользу сложившуюся у них в семье непростую ситуацию. Нужно было заставить Алису в полной мере ощутить чудовищную недопустимость таких слов, заставить пожалеть о них, напомнить, что матери пришлось несладко в жизни; она ошибалась, но очень любит дочь и хочет стать ей другом… Тем более Алиса и сама уже пожалела о своей вспышке.
Но Алексей повел себя так, как ведет себя мужчина, женщину которого обидели.
– Ты что себе позволяешь, дрянь? – процедил он. – Кто ты такая, чтоб судить мать? Она из кожи вон лезет, лишь бы тебе угодить. Имей в виду, я такого в своем доме терпеть не намерен!
Он говорил жестко и зло, не делая скидки на возраст, не задумываясь, как смягчить удар, скорее наоборот. Алиса отреагировала ожидаемо. Раскаяние и растерянность были отброшены и забыты, снова поднял голову гнев, девочка вскочила на ноги и завопила:
– Да знаю я, что вам обоим на фиг не нужна! Лицемеры проклятые! Только и думаете, как бы от меня избавиться! Я вам чужая! «В своем доме!» – яростно передразнила она. – Конечно, в твоем! Извини, что дышу здесь твоим воздухом! Что живу здесь! Мать как собачонка за тобой бегает, на все готова, лишь бы ее покормили и погладили, а я не буду! Я… Да пошли вы оба!
Маруся из соседней комнаты слышала яростные крики дочери. Она сидела на кровати в спальне и плакала, никак не могла остановиться. Алиса выкрикивала страшные, беспощадные, несправедливые слова, и каждое из них кнутом било Марусю по оголенным нервам. А потом с грохотом хлопнула дверь, и послышались торопливые удаляющиеся шаги. Алиска куда-то умчалась. Наверное, к своей Надьке, будь она неладна.
Через минуту в спальню зашел муж.
– Что ты ей сказал? – Маруся смотрела на него, и лицо у нее было сморщенное, жалкое, в ярких красных пятнах.
– А что я мог сказать? – сердито и вместе с тем растерянно ответил Алексей. Он не ожидал такой вспышки Алисиной ненависти. Его словно обожгло горячей волной. – Приструнить хотел. Сказал, нельзя так с матерью говорить. А она…
– Я слышала, – грустно перебила Маруся, – она ушла?
Алексей кивнул и сел рядом с женой.
– Вернется, никуда не денется. Куда тут бежать-то?
– Знаю, что вернется, но… Может, пойти поискать? – нерешительно предложила Маруся.
– Да-да, иди, беги! Она и без того тебе на шею села и ножки свесила, а тут совсем обнаглеет, – отозвался Алексей.
Он и вправду так считал. Детям, а тем более подросткам, нельзя давать воли. Они, как зверьки, живут инстинктами, проверяют старших на прочность. Дал слабину – пиши пропало. В глубине души Алексей считал, что и с женщинами так же: стоит им понять, что они имеют над тобой власть – и все. Можешь быть уверен, воспользуются этой властью на полную катушку.
Маруся, как обычно, послушалась мужа. Немного успокоившись, она и сама согласилась, что Алисе не помешает подумать над своим поведением. Остынет, взвесит все, попросит прощения. А вот если она, мать, взрослый человек, побежит за ней к Надьке (а девочка, ясное дело, там, где же еще?), с уговорами и просьбами помириться, та выкинет еще и не такой фортель. И не раз.
Маруся умылась, накапала себе успокоительных капель с резким пряным запахом, убрала со стола. Леша сказал, что сегодня – никакой работы. Надо расслабиться. Ближе к вечеру они поедут, купят чего-нибудь вкусного. Например, Варварину пиццу, от которой Алиска была в восторге, мороженого (Маруськина слабость) и креветок (Алексей обожал морепродукты и готов был есть их каждый день). А еще непременно необычайно вкусного и ароматного местного вина. Устроят себе романтический ужин.
Наверное, к этому времени уже вернется надувшаяся Алиска, и, может быть, у нее хватит ума попросить прощения. Может, и хорошо, что девочка выплеснула эту муть со дна души. Иногда нужно высказать все, что тебя мучает. Покричать, поплакать. Маруся откровенно поговорит с ней, найдет слова, чтобы объяснить, как она любит дочь.
Она ни разу не говорила с Алисой о том, как та появилась на свет. О предательстве Максима, о том, как тяжело быть беременной в семнадцать лет, как обидно ловить сочувствующие и злорадные взгляды. Как горек статус матери-одиночки, как непросто выживать одной в большом городе, как мучительно стыдно, что твоего ребенка растит мать. И про Лешу расскажет, какой он добрый и великодушный. Маруся расскажет, и Алиса поймет. Наверное, им следовало поговорить гораздо раньше. Но ничего, лучше поздно, чем никогда. Они помирятся, конфликт забудется, и, возможно, им всем станет легче. Маруся вытирала посуду и мысленно репетировала свою речь.
Однако давящее тяжелое предчувствие не отпускало. В голове неожиданно всплыл неприятный эпизод, который приключился с ними по пути на юг и который она попыталась выкинуть из памяти. И до сегодняшнего дня это отлично удавалось.
Это произошло то ли в Саратовской, то ли в Волгоградской области, теперь уж и не вспомнить. Справа от них возник оставшийся безымянным небольшой городишко, один из тех сонных провинциальных городков, где дома не выше пяти этажей. Обычно они старались просто объезжать их по окраине, следуя указаниям навигатора, чтобы не терять времени. Но Алексею потребовалось то ли масло автомобильное, то ли еще что-то, и в этот раз они свернули с основной трассы и заехали в городок. Петляя по тихим улочкам в поисках магазина автозапчастей, наткнулись на симпатичную, по всей видимости, недавно отреставрированную церковь.