Пропавшие в Стране Страха
Шрифт:
– Молчи! Пристрелить тебя или нет? Говори!
Генерал ехидно улыбался. Он понимал, что поставил Обломского в безвыходное положение. Из-за своей болезни полковник ведь не может однозначно сказать «да» или «нет». БГ наставил пистолет на Обломского и ждал, как тот будет выкручиваться.
– С одной стороны, вы имеете на это право как командир, – забормотал полковник, вытирая со лба холодный пот и заодно словно защищаясь дрожащей рукой от возможного выстрела, – а с другой…
– Да или нет?!
– Нет!
– Ну вот, – удовлетворенно сказал
Через полчаса из расположения воинской части выбежали солдаты с лопатами, ломами и кирками в руках и небольшими группами распределились по всей территории. Они принялись ломать крыши и крушить стены, растаскивая обломки и устраивая из них костры. Попыток сопротивления не было, зря опасался генерал. Жители молча стояли и смотрели на это невиданное дело. Да и кому захочется сопротивляться, если у каждого солдата за плечами автомат?
Дом страбынетов тоже был разрушен. Они были единственные, кто попробовал защитить свое жилище: Анька ругала солдат, Эдька иронизировал, Петька смеялся над ними, Шустрик их дразнил, Сашка и Пашка залезли на дерево и оттуда нахально свистели, Васька кричал, что не верит своим глазам, Димка предлагал: «Только попробуйте, заставьте меня помочь, ни за что не буду!» – но его не заставляли. Солдаты вообще не обращали на подростков внимания. Вик и Танька, выписавшиеся из больницы, громко возмущались и говорили, что надо пожаловаться Страхову.
– А что он может? – спросила Анька.
– Например, скажет, что детям нельзя без дома! – предположила Танька. – По медицинским показаниям!
Анька отнеслась к этому насмешливо:
– Ага. А в подземелье нам вообще можно находиться? По медицинским показаниям? Нет своего ума – молчи, Танечка!
Танька вспыхнула: Анька оскорбила ее в двойном размере: обвинила в отсутствии своего ума и назвала Танечкой.
– Ума у меня, Анечка, хватит на троих таких, как ты! – дерзко ответила она.
Анька очень удивилась: никогда тихая Танька не вступала с нею в пререкания. Наоборот, всегда ловила чуть не каждое ее слово и во всем поддерживала. Анька проницательно посмотрела на Таньку, на стоящего рядом Вика и сказала:
– Вот оно в чем дело!
– В чем? – Танька поняла, на что намекает Анька, но сделала вид, будто пребывает в полном недоумении.
– Да в том! – многозначительно сказала Анька.
– Нет, в чем, в чем?
– Сама знаешь!
– Ничего я не знаю! Скажи в чем, я буду знать!
– Не надо притворяться!
– Кто притворяется? Это ты притворяешься! – сделала ответный выпад Танька.
– Я?! – изумилась Анька. – Я-то в чем?
– А в том!
– В чем в том?
– Во всем!
– Что?
– А то!
Страбынеты, посмеиваясь, слушали этот бессмысленный с их точки зрения диалог, а солдаты тем
– Ладно, хватит спорить! – сказал Эдька. – Давайте восстанавливать дом.
И все взялись за работу. Солдаты спокойно наблюдали, не препятствуя: у них был приказ разрушить дом, они его выполнили, а дальше – не их дело. Прикажет командование – опять разрушат.
К вечеру все было кончено.
Жилые кварталы Страны Страха выглядели теперь очень странно: под открытым небом (то есть под сводами подземелья) стояли шкафы, столы, диваны, кровати, кресла, стулья – чаще по периметру, то есть вдоль стен, как это обычно и бывает, только самих стен не было.
Представьте, если в вашем доме или в вашей квартире вдруг исчезнут стены, даже и объяснять не надо, насколько это неуютно. Сидите вы, к примеру, как я сейчас, за столом, перед компьютером, за которым стена, и вдруг нет стены, и перед вами, например, задняя часть телевизора, который смотрит, сидя на диване, дружная соседская семья. И вы ничего такого не делаете – работаете, и они ничего такого не делают – отдыхают. Но – неприятно! Поневоле вы встанете из-за стола и отойдете куда-нибудь в сторону, чтобы не глазеть на чужую жизнь, а они перестанут получать удовольствие от телевизора, пусть даже оно по определению сомнительное.
Остались только перегородки, где были туалеты и ванные – понятно почему. БГ хватило ума не приказывать разрушить эти места уединения. Вот бояне и отсиживались в них часами или бесцельно слонялись, ловя на себе взгляды соседей, и сами невольно подглядывали за их жизнью, вовсе того не желая.
Росло недовольство. Бояне ведь привыкли к распорядку: поработать, потом заняться культурным досугом, потом прийти домой и отдохнуть. А как теперь придешь домой, если дома фактически нет? Это их нервировало. Обычно склонные вечером жить автономно, не влезая в жизнь соседей и не допуская их в свою жизнь, они сбивались в кучки и о чем-то говорили – все более взволнованно и возбужденно. К тому же все чувствовали, как кончается в их организмах действие стабилизатора, моменты безотчетной тревоги сменялись всплесками необоснованной смелости.
Шпионы в штатском, изображавшие физкультурников, занимающихся вечерними пробежками, на ходу высматривали, подслушивали и доставляли в резиденцию БГ сведения о настроениях народа. БГ выслушивал и удовлетворенно кивал: похоже, его эти настроения ничуть не пугали.
БГ откровенничает
Стемнело. Подземелье погрузилось в темноту, потому что никто нигде не зажигал света. Остались только уличные фонари, они освещали окружающие дома, то есть бывшие дома, но вот кто-то кинул камнем – погас один фонарь, тут же был разбит другой, потом третий… Вскоре стало окончательно темно.