Пропавшие. В погоне за тенью

Милушкин Сергей

Я оглянулся, будучи в полной уверенности что на поляне кто-то есть – кто-то кроме меня. Увидел консервную банку из-под кильки в томатном соусе, на ее дне краснели высохшие остатки, рядом пустую бутылку вина с надписью на этикетке «Золотые гроздья», штук сто крышек от пивных бутылок – кто-то старательно вдавливал их в черную землю, пытаясь вымостить всю поляну, и висящую на высохшей ветке куста разорванную тельняшку.

Компаса здесь явно не было.

Парень сказал: «Там, где вы были, этот компас тоже работает?» – вот что он сказал.

Откуда

он знал, где я был? Он думал, что я был в Бразилии, но судя по его виду, когда он это произносил – он имел ввиду совсем другое. Что-то гораздо более далекое, чем Бразилия.

– Нет, это невозможно, – сказал я сам себе. – И за компасом я не пойду.

– Пацан что-то знает, – тут же ответил голос, и я снова обернулся.

Опять никого.

По спине пробежали мурашки.

Даже взрослым я сторонился этих гаражей – всегда обходил их по дороге в школу и обратно, но теперь я был здесь, в самой гуще неведомого, в запретной зоне, в месте, откуда мелким я слышал жутковатый смех, звон стекла, шепот, иногда – крики, от которых леденило в животе. Это был Бермудский треугольник, из которого люди исчезали в прямом и переносном смысле. И я понятия не имел – какой смысл был более реальным.

Это было ПЛОХОЕ МЕСТО. Вот что я знал абсолютно точно.

В школе – в подвале, совсем рядом с этим местом, пропадали дети. Это, правда, никем и никогда не признавалось – все эти исчезновения списывались на что угодно, только не на то, чем они были на самом деле. Признать, что рядом существует нечто странное власти не могли, не хотели, да и не умели.

Гораздо позже люди, которые спят по пятнадцать минут в день и не бояться смерти объяснили мне, что…

Краем уха я уловил едва слышимый шорох травы, – именно такой звук я слышал, прежде чем ядовитая змея жарарака впилась мне в ногу.

Я замер, все чувства обострились до предела и когда шорох повторился, я молнией метнулся в сторону, слегка присел и одновременно выхватил нож.

– Дядя Антон… – раздался испуганный голос. – Вы где?..

Мальчик чуть не плакал. Я стоял у него за спиной.

– Дядя Антон… – всхлипнул он.

В его вытянутой дрожащей ладони я увидел компас.

Я боялся напугать его, поэтому прикрыл его рот ладонью, присел и развернул мальчика к себе.

– Это я. Все хорошо. Не кричи. Кивни, если понял.

Илья сфокусировался на мне полными слез глазами и через пару секунд несмело кивнул.

Я отпустил ладонь.

– Они там? – тихо спроси я.

Он снова кивнул.

– Ты знаешь, что я тоже… – я не договорил, мне не хотелось полностью открываться перед маленьким мальчиком, пускай даже моим хорошим знакомым – ради его же блага.

И снова кивок.

– Откуда?

– В…вас… вввв… – Илья дрожал, у него зуб на зуб на попадал и, кажется, он был готов разрыдаться.

Я обнял и прижал его к себе.

– Ну… ладно, все хорошо. Правда. Это я, я не причиню тебе зла, я… тот же самый, почти…

– Вы… хороший? – наконец выговорил он.

Мне никто и никогда не задавал подобных

вопросов. Я даже на мгновение опешил. Попробовать ответить на это за секунду мне показалось невозможным и все же…

– Да. Я хороший.

Я сделал паузу, давая ему время успокоиться и незаметно посматривая мальчику за спину – туда, где сквозь густой кустарник виднелась пыльная дорога, заворачивающая к длинному жилому дому. В мусорном баке у последнего подъезда продолжал копаться мужик в кожанке. До меня периодически долетал его надрывный кашель. Если он не свалит в самое ближайшее время, люди, о которых сказал мальчик могут спросить его, что он видел. Тогда они быстро поймут, что видение мамаши с коляской было вовсе не фантомом.

Илья вздохнул. Он собрался с духом. Губы сжались в тонкую полоску.

– Вас… похоронили. Год или полтора года назад. Я точно не помню. Я видел гроб, я хотел с вами попрощаться, но родители не пустили. Я слышал, что вас укусила какая-то змея там… в этой…

– Бразилии…

– Да. Это сказал такой тощий длинный человек в костюме.

– Завкафедрой профессор Дмитриев…

– Не знаю. И еще было несколько человек. Я видел вашу фотографию с черной ленточкой. Шел дождь и мне было очень одиноко, грустно и страшно.

– И вдруг появляюсь я…

– Да…

– Представляю.

– Я подумал, что это розыгрыш или что все это мне снится. Но потом по телевизору стали говорить всякие ужасы, показали вашу фотографию. А потом… снова вы. Теперь уже как будто настоящий. – Мальчик с плохо скрываемой надеждой посмотрел на меня.

Я покачал головой.

– Тебе пришлось многое пережить, и я вряд ли смогу все объяснить. Я и сам половины не понимаю, если честно. Но могу сказать одно – тот, кого показывают по телевизору – он мой двойник, близнец. Понимаешь?

– Типа брата?

– Да. Типа брата.

– Значит… тогда получается, вы не погибли? Ведь это же… вы?

У меня засосало под ложечкой. Я быстро отвернулся. Я не считал себя слишком чувствительным человеком, но сейчас что-то дрогнуло внутри…

Я улыбнулся.

– Нет. Я не погиб.

Илья улыбнулся, быстро смахнул набухшую слезинку с краешка глаза.

– Но ведь…

Я понял, о чем он думает и опередил его.

– Чтобы поймать этого гада, пришлось пойти на крайние меры. Извини, что я не мог тебя предупредить заранее. Я и сам не знал. Это…

– Секретная операция? – прошептал мальчик.

– Да. И никто про нее не знает, даже те люди, что сейчас там находятся.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

– Я никому не скажу, даже родителям.

– Ты молодец.

Илья протянул мне компас, и я принял его с благодарностью.

– У меня к тебе будет еще одна просьба. – Я протянул ему две купюры по пятьсот рублей. – Сейчас, когда пойдешь домой, подойди во-он к тому пьянице из последнего подъезда и скажи, что только что нашел эти деньги возле подъезда. Спроси, не он ли их потерял. Он заберет у тебя купюру. Вторую оставь себе. На мороженое.