Пропавший без вести
Шрифт:
Сердце стучит все сильнее, когда я осознаю полную картину: Джейкоба нет уже сутки, его телефон не отвечает, он не взял с собой никаких вещей, а в комоде лежат презервативы, марихуана и конверт с деньгами.
Теперь я думаю, что зря не была строгой матерью.
Когда Ник возвращается, я показываю ему свои находки.
Больше всего мужа встревожили деньги.
– Может, он хотел что-то купить? Новый музыкальный центр или, не знаю, велосипед? Или то, что мы ему запрещали, – мопед, например?
– Не знаю, вроде не собирался. – Возможно, Джейкоб
– А мои родители не дарили ему денег? – спрашивает Ник.
– Двадцать фунтов, – отвечаю я и показываю открытку с чеком. – Одного не пойму: зачем Джейкобу столько денег здесь, на пляже? Тут даже магазинов нет, а крупные покупки почти все оплачивают по карте. И этот конверт… Странно, да? Как будто… не знаю, как будто он намеревался кому-то их отдать.
– Или кто-то их ему дал.
Я крепко сжимаю губы. Никто из нас не смеет вслух предположить, что эти деньги могут быть связаны с продажей наркотиков.
В начале десятого мы наконец звоним в полицию. Ник по моей просьбе включает громкую связь.
Я стою, прислонившись спиной к кухонной стойке, и скрещиваю пальцы. Ник отвечает на вопросы полицейского, и как только он произносит: «Парень, семнадцати лет», офицер сразу немного расслабляется.
Сообщи мы о пропаже девочки-подростка, он слушал бы куда внимательнее.
С другой стороны, будь у меня дочь, я бы, пожалуй, уже давно вызвала полицию. Не стала бы ждать целый день, а позвонила бы с утра, обнаружив, что ребенок не ночевал дома.
Какого черта мы выжидали? Если с Джейкобом что-то случилось, пока мы с Ником медлили, я себе этого не прощу. Я уже представляю, как он застрял между узких камней с вывернутой под неестественным углом лодыжкой или сорвался с мыса и теперь лежит, присыпанный землей и песком.
Полицейский обещает немедленно к нам кого-нибудь прислать, и Ник повторяет, что мы звоним с отмели Лонгстоун и следующий паром будет только в восемь утра, а по-другому сюда не доберешься. Поразительно, многие местные жители никогда здесь не бывали и даже не в курсе, где находится отмель.
Закончив разговор, Ник кладет мобильный на кухонный стол. Мы молча смотрим друг на друга.
Итак, теперь Джейкоб официально считается пропавшим без вести. Заведут дело, явятся полицейские. Такое чувство, будто нас подхватил невидимый поток, и только сейчас я осознаю, как далеко мы от берега.
Глава 8
Сара
День второй, 7:15
Я сплю чутко, все время прислушиваясь – вдруг откроется дверь и войдет Джейкоб, но шагов так и не слышно. Утром я встаю разбитая, с тяжелым сердцем.
Ник уже взял пляжное полотенце и ушел навстречу рассветным лучам. Он доплывет до желтого буйка, вернется, примет душ, чтобы смыть соль. Обычно Ник садится на первый восьмичасовой паром и приезжает в офис раньше остальных, но сегодня он на работу не идет. Будем вместе ждать полицию.
Я вылезаю из кровати и ставлю чайник – срочно нужно выпить кофе. Дует ветер, на море зыбь. Клочок голубого неба скоро затянет густыми облаками.
Я складываю диван-кровать, взбиваю и красиво располагаю подушки, которые Ник, если постель убирает он, просто разбрасывает по дивану. Открыв дверь, закрепляю ее, чтобы проветрить. Отмель не спеша просыпается: две девочки через пару домов, еще в пижамах и с растрепанными волосами, играют у камней. Как же я завидую их родителям: «Ваши дети рядом, вот они!»
Я ставлю дымящуюся кружку кофе рядом с блокнотом. Скоро приедут полицейские, надо составить список всех тех, кто мог видеть Джейкоба в день его исчезновения.
Это вообще подходящее слово – исчезновение?
Итак, на барбекю в кругу семьи нас было всего шесть: я, Ник, Джейкоб, Айла и родители Ника: Дэвид и Стелла.
Затем – его друзья на вечеринке у Люка. Я знаю имена только четырех или пяти и, глотнув обжигающего кофе, делаю пометку: «Снова поговорить с Люком и Каз». Теперь в аккуратном списке одиннадцать имен – от меня хоть какая-то польза. Надо опросить всех: может, кто-то заметил, что Джейкоб вел себя странно в тот вечер…
Поиски должны охватить не только отмель, ведь он мог переждать где-то ночь, а с утра сесть на паром. «Поговорить с паромщиком, вдруг видел Джейкоба», – и я добавляю его имя, Росс Уэйман, в список.
Джейкоб мог уйти и пешком – по тропинке через лесистый перешеек всего час ходу. Если так, то к кому он направился бы и зачем? Все его друзья здесь, на пляже. Джейкоб хорошо ладит со своими тетями и дядями, но оба брата Ника живут с семьями в Америке – Тед с Линдой на восточном побережье, а Брайан, Салли и близняшки – на западном. Поблизости из родных только его бабушка, и хотя она обожает Джейкоба, вряд ли он решил бы искать убежища у нее. Мы редко видимся с моей мамой – только на Рождество и ее день рождения.
Представив, как мама сидит одна за огромным столом из красного дерева, глядя на хрустальный кувшин с водой и изысканные серебряные приборы, я виновато опускаю взгляд. Дом для нее теперь слишком большой. Ложка стучит о фарфоровую тарелку, и звук эхом отдается в оглушительной тишине. Как она это выносит?
Вот бы позвонить ей и рассказать про Джейкоба.
И не важно, что еще совсем рано.
Я набираю номер, слышу ее голос, и к горлу подступает комок.
– Ох, мам…
Полицейские обещали прибыть с первым паромом, но появились только к десяти часам. На фоне моря их темная форма выглядит нелепо.
– Сара Саймондс? – спрашивает мужчина-полицейский, подходя к дому.
– Да, это я.
Соседка Диана, подметавшая террасу, отвлекается от своих дел и с любопытством смотрит в мою сторону.
– Констебль Стивен Эванс.
Эванс худой, с изящными, едва ли не женственными чертами лица и закругленным подбородком. Он поднимается на террасу и протягивает мне бледную руку – я ее пожимаю.
– Констебль Джеки Роум, – показывает он на свою спутницу. Роум лет на десять младше меня, ее тонкие каштановые волосы подстрижены под каре, а брови нарисованы карандашом. Под глазами темные круги, на подбородке и вокруг рта – сиреневатые рубцы от прыщей. Пройдя пешком, она раскраснелась. Роум добродушно мне улыбается.