Пропавший компас
Шрифт:
— Тогда затонул фрахтер «Питер». Очевидно, компас — это все, что от него осталось. Вот, смотрите, здесь выгравировано название. Я в те времена жил в Мексике, на берегу моря. Один рыбак подарил мне этот компас в качестве платы за лечение.
Профессор задумчиво глядел на компас: наверно, в его памяти ожили сейчас старые воспоминания.
Разочарование сменилось в душе Андре чувством стыда. Выходит, с этим компасом связана иная история. Вероятно, у всех необычных вещей, собранных в этой комнате, своя увлекательная история.
Андре
А Марина с интересом спросила:
— Вы работали в Мексике врачом?
— Не только в Мексике. Там я очутился после того, как бежал от фашистов из Франции. А во Францию попал еще в 1933 году: сошел на берег с немецкого корабля, когда на нем подняли флаг со свастикой. В Германию я тогда не вернулся, потому что ненавидел фашизм. Я нашел работу и за границей — правда, нелегкую работу. Некоторое время жил в тогдашних французских колониях в Африке и многому там научился. И не только как врач. Я хорошо понял тогда, почему в богатых краях нашей прекрасной земли до сих пор существуют и голод, и нищета, и отсталость. Да, век живи — век учись. Сколько бы ни прожил человек, он никогда всего не узнает.
Андре исподлобья взглянул на профессора: ему было очень стыдно. Он с трудом удерживался от слез.
— Мы сейчас уйдем, — сказал он, — вы ведь наверняка спешите.
— Кто теперь не спешит? — добродушно ответил профессор. — Когда у человека много работы, то времени у него, конечно, не хватает.
— А мы-то думали, — проговорила Марина, — что вы отдыхаете в уединении.
Профессор Зенциг улыбнулся:
— Вы, наверно, думали: бегает тут по улицам старичок со своей собакой, да еще с такой огромной, и живет он в доме за деревьями и кустами, и вдобавок старичок профессор. Вот уж, видно, чудак!..
Дети молчали, они думали в ту минуту одно и то же: «Знал бы профессор, в чем мы его подозревали! Мы ведь были готовы считать его вором».
Покидая музей, который устроил в своем доме профессор, Андре в последний раз взглянул на стену, где висел компас. В полутемной прихожей профессор распахнул какую-то дверь.
— Разнообразия ради мы выйдем из дома иным путем. Вот здесь я работаю.
Совершенно ошеломленные, Марина и Андре очутились вдруг в ослепительно светлой лаборатории ученого: белая гладкая мебель, полки с книгами, поблескивающие пробирки. Склонившись над микроскопом, здесь сидела женщина. При появлении детей она подняла голову. Молодая женщина.
— Моя ассистентка, доктор Лавренд, — представил ее профессор Зендиг. — Она так увлечена своей работой, что ничего не слышит и не видит. Мы изучаем тропические болезни, изыскиваем средства и способы борьбы с этими опасными заболеваниями. Я годами накапливал опыт и заплатил за него очень дорого, — не могу же я допустить, чтобы весь этот опыт пропал бесследно. Моя лаборатория — лишь отделение нашего института, изучающего тропические болезни.
Фрау Лавренд поправила упавшую на лоб прядь белокурых волос и, слегка
— Такие гости, профессор, не часто у нас бывают!
— Что правда, то правда, — ответил он с улыбкой.
Фрау Лавренд разглядывала детей. Андре заметил, что у нее необыкновенно лучистые, синие глаза. Она напоминала ему одну учительницу, которую он очень уважал.
— Прямо с дерева, да к нам в лабораторию! — улыбаясь, сказала женщина.
— С какого дерева? — удивился профессор.
— Вон с того! — ответила ассистентка и махнула рукой в сторону соседнего участка. — Тополь некоторое время служил приютом нашим гостям. Я еще удивилась: что за удовольствие так долго сидеть на ветках?
Дети густо покраснели. Теперь им негде было укрыться от беспощадного света.
Андре позавидовал Марине: ей-то хорошо, у нее лицо смуглое.
Доктор Лавренц рассмеялась:
— Помню, правда, в детстве я тоже любила лазать на деревья. Чудесная забава! Больше всего мне нравился шелест листвы на ветру.
— А вам, — обратился профессор к детям и загадочно усмехнулся, — вам понравилось сидеть наверху, на тополе?
Андре сдавленно произнес:
— Понравилось, конечно. А что, там неплохо.
— Знаете, как там здорово! — с жаром подхватила Марина. — До чего приятно, когда ты так высоко над землей. Сверху все выглядит совсем по-другому!
Профессор задумчиво произнес:
— Да, высокий тополь… Оттуда все хорошо видно…
Он взял со стола ассистентки блокнот и начал его листать.
— На этом варианте мы можем поставить точку, — сказала женщина. — Этот путь не годится. Благие намерения, конечно, но проблему так не решить.
— Вы правы, — ответил профессор Зенциг, — пожалуй, вы меня убедили, коллега.
Смущенные и растерянные, дети стояли в ярко освещенной лаборатории. Вдруг Андре заметил, что одна из дверей ведет на веранду. Кровь снова бросилась ему в лицо. Через эту веранду они хотели проникнуть в дом. И тогда они попали бы прямо сюда, в лабораторию, к этой ассистентке с лучистыми глазами!
— Что ж, пойдем! — сказал профессор и вышел на веранду.
— До свидания, — пробормотали юные верхолазы.
— Всего доброго, — сказала фрау Лавренц и снова склонилась над микроскопом.
Профессор быстро зашагал к калитке, гости пошли за ним. Он ни разу не обернулся и больше уже не шутил.
Андре тихо сказал Марине:
— Он чем-то расстроен.
У ворот профессор проверил замок. Несколько раз проверил.
— Отлично! — сказал он. — Как видим, замок в полной исправности.
«Зря, конечно, мы наплели про замок», — подумал Андре.
— Еще раз извините нас, что помешали вам работать. И большое спасибо, — сказала Марина.
— До свидания, — сказал профессор и неожиданно улыбнулся. Его строгие глаза снова смотрели на них приветливо.