Прорицатель
Шрифт:
Гиртеада обладала способностью прояснять то, на что Калхас бессознательно закрывал глаза. Несмотря на собственные предсказания, участие и внимание со стороны Антигена было ему приятно, а воспоминание об освобождении жены вызывало бурное чувство благодарности. Но осторожность Гиртеады заставляла взглянуть на македонян менее восторженными глазами, и иногда предчувствия омрачали радость пастуха.
Однажды эти предчувствия едва не подтвердились. Вечером, перед очередной ночевкой, пока разбивали лагерь,
— Почему твоя жена боится? — ухмыляясь, спросил Антиген. — Отчего бы это она стала такой пугливой?
— Что произошло? — спросил Калхас у Гиртеады.
— Ничего. По-моему, они искали тебя, — ответила девушка и, расслабившись, отвернулась к столику, на котором чистила овощи. Пастух обнаружил, что в складках туники она прятала большой кухонный нож. Македоняне тоже заметили это.
— Замечательно! — хмыкнул Тевтам.
— А я всего лишь сказал, что завидую тебе, — обратился к Калхасу Антиген. — Скажи ей, глупенькой, что, пожелай мы чего-либо худого, нож не помог бы.
— Если бы ты сказал ей только это, она не схватилась бы за него, — нахмурился Калхас. — Вы от меня что-то скрываете.
— Нет, нет. Так все и было, — слабо улыбнулась Гиртеада. — Просто… испугалась.
— Редко какая женщина желает постоять за себя, — неопределенно произнес Тевтам.
— Она у тебя как волчица, — Антиген пожевал губами. — Жаль, что боится и не любит нас.
— Вы пришли только для того, чтобы сообщить мне это? Садитесь, — Калхас указал на кожаные тюки, заменявшие ложа.
Аргираспиды сели, перекинув мечи на колени.
— Мы хотели посмотреть, как ты устроился, — сказал Антиген.
— Как видишь — хорошо. Гиртеада, налей нам вина, — внешне Калхас выглядел уже совершенно спокойным, но внутри весь был насторожен. Македоняне пришли не из праздного любопытства.
— Говорят, едва ли не каждый вечер у тебя бывают Иероним и этот безумный беззубый наемник? — Голос Антигена звучал дружелюбно. Затем в нем появился легкий упрек: — Отчего ты не приглашаешь нас?
— Считайте себя приглашенными. Если, конечно, вам интересно проводить время со мной.
Приторно улыбаясь вместо ответа, Антиген отхлебывал из чаши с вином. Тевтам выпил свою порцию сразу и теперь смотрел куда-то в сторону. Калхас кашлянул:
— Говорите лучше прямо; давайте не будем скучать, изображая приличия.
— Хорошо, не будем. — Антиген отставил чашу в сторону. — Твой даймоний тебе все равно подскажет наши намерения. Скажу откровенно, мы пришли к тебе, рассчитывая на ответную благодарность.
— Ответную благодарность? — Калхас удивился. — Что ты имеешь в виду?
— Моя благодарность приблизила тебя к стратегу. Мы с Тевтамом добыли тебе жену. Теперь я хочу, чтобы ты посодействовал нам.
Пастух вспомнил свой разговор с Антигеном в македонском лагере.
— Ты как-то уже просил не настраивать против македонян стратега. Но я и не делаю этого.
— «Просил…»— сморщился Антиген. — Скажем точнее: «предлагал». Не забывай, прорицатель, Царь оделял меня не меньшим доверием, чем Эвмена. А положение автократора — это все только нынешнее, сегодняшнее.
— Оно может и кончиться, — выдохнул Тевтам.
Калхас покачал головой.
— По-моему, вы сами себя настраиваете против стратега.
— Не будем препираться, — голос Антигена опять стал медоточивым. — Ради нашего блага, ради наших побед ты должен внимательно прислушиваться к Эвмену. Ты можешь направить его к доброму, предостеречь от дурных советов…
— И подсказывать то, что нужно вам. — Калхас усмехнулся. — Столько околичностей из-за простого предложения! Может быть, ты мне еще и деньги принес?
Антиген вспыхнул:
— Не превращай разговор в комедию.
Калхас с иронией посмотрел ему в глаза:
— Как это ты сказал: «Время не исчерпает моей благодарности…»? Так? Так вот: не стану говорить о нашей с Гиртеадой благодарности красивые слова, но, надеюсь, она не меньше твоей. Однако Эвмену я буду повторять лишь то, что говорят боги.
— Ты нас не понял! — протестующе поднял руки Антиген.
— Понял. Лучше не будем больше об этом. — Всем своим видом Калхас показывал, что поставил точку. — Гиртеада, принеси-ка гостям еще вина.
Переваривая его слова, македоняне приложились к чашам.
— Хорошая жена, — глухо пробасил Тевтам.
— Смелая, за себя постоит, — Антиген криво усмехнулся: — Красивая!.. Отчего же мы сразу про нее не узнали? Лучше бы украли для себя — такая девушка должна ходить в драгоценностях, спать на пуху, а не резать овощи. Ты согласен, прорицатель?
— Продай ее мне, — неожиданно предложил Тевтам и оскалился — то ли улыбаясь, то ли показывая удивительно крепкие для старика зубы.
— Не говори глупости, — обрезал пастух.
— Отдай, он много заплатит, — вкрадчиво произнес Антиген. — Не отдашь? Тевтам, послушай, он не согласен. Но ведь мы можем поступить с ним так же, как с Софией, правда, Тевтам? Захотим — и заберем. Прямо сейчас. Как ты смотришь на это, Калхас?
Пастух улыбнулся, поняв, что они ждут от него испуганной суеты. Вместо этого он подошел к стоявшему у палаточной стены оружию, взял дротик, меч и встал перед македонянами.
— Ого! — воскликнул Антиген. — Что это значит?
— Уходите. Придете, когда разум опять вернется к вам.